Онлайн книга «О пользе женского визга»
Эти журналы обычно любила почитывать Алла и периодически, как только Нина Алексеевна оказывалась в приёмной, пыталась сунуть ей под нос очередные фото народных любимцев. Представив себя с нарисованной улыбкой в объятиях Карасёва, Нина содрогнулась и задала ему резонный вопрос: – Зачем? – Кой-чего перетереть надо. «Понятно, – подумала Нина. – Опять какого-нибудь криминального авторитета изображает». Обычно Карасёв вживался в роль и продолжал разговаривать в манере своего персонажа, даже когда камеры уже выключались. Отсюда и «тёрки» эти. Интересно, почему секс-символы играют в основном бандитов или ментов, нет чтобы какого-нибудь учёного сыграть, правозащитника или просто рядового отца семейства. – А давай перетрём по телефону, – предложила Нина и глянула на часы. – Пока ты ещё до нас доберешься, кофе ведь попросишь, а я секретаря уже отпустила, да и вообще, мне это неудобно. – По телефону нельзя! – упёрся Карасёв. – Я мигом, ты и соскучиться не успеешь. – Знаю я твоё мигом, – проворчала Нина и хотела уже было предложить встречу на нейтральной территории, заодно и перекусить чего-нибудь, но тут же представила, как где-нибудь в кафе начнётся ритуал с выбором пищи. Карасёв будет выкобениваться перед официантом, публика будет разглядывать Карасёва, начнут просить у него автографы, а у входа в автомобиле будет маяться Толик, который ни за что не уедет, пока не убедится, что Карасёв отправился восвояси, а не к Нине. Нет. Такое категорически не годилось. – Правда, мигом, – заныл Карасёв. – Я тут неподалёку. 10 минут, и я у твоих ног. – 10 минут, тебя нет, я ухожу, – железным голосом сказала Нина, положила трубку и подумала, что «я у твоих ног» уже из классического репертуара, значит, в какой-нибудь антрепризе Карасёв изображает героя-любовника. Это уже лучше, чем «тёрки». Нина откинулась в кресле и поглядела на розу, потом встала, вышла в приёмную и стала варить кофе. Через десять минут она сидела у себя в кресле, пила кофе и разглядывала дымящуюся чашку с кофе напротив себя. Это она приготовила для Карасёва, чтоб не терять время. В этот момент снизу позвонил дежурный охранник и сообщил, что пожаловал её супруг. Нина попросила пропустить. Дорогу до её кабинета Карасёв знал хорошо. Не первый раз являлся к Нине в офис с разными делами. Например, когда квартиру в Москве покупал, привозил к ней нотариуса, чтобы получить разрешение от законной супруги на оформление недвижимости в собственность. Карасёв влетел в её кабинет пружинистой походкой героя боевика. На ходу сдёрнул элегантное кашемировое пальто, кинул его в ближайшее кресло и уселся напротив Нины перед чашкой с кофе. Нину овеяло вкусным запахом дорогого мужского парфюма. – Это мне? – Спросил он и отхлебнул из чашки. – Вкусно. Твоя секретарша знает толк. – Короче, Склифософский, – пресекла Нина попытку светской беседы. – Зачем пожаловал? – Дорогая, ты ни капельки не изменилась, – расхохотался Карасёв. – По-прежнему до жути деловая. А вот выглядишь прекрасно. – Мне положено прекрасно выглядеть, я жена секс-символа. – Ну, это ты преувеличиваешь, я просто рядовая звезда экрана. – К делу. – Нина нетерпеливо глянула на часы, внезапно почувствовав, что зверски голодна. – К делу! Тут, понимаешь, вокруг меня какая-то возня началась непонятная. В смысле, завистников у меня вагон. И тайных, и явных. Ну, ты знаешь. Я ведь человек искусства… – Знаю, знаю. Хорошо, что ты хоть не в балете. Балет – это вообще жесть. Среди вас, людей искусства, разборки почище бандитских происходят. – Ты права, но я бы сказал, поизощрённей. С выдумкой и изяществом. – Ничего себе изящество, кислотой в лицо… – Ну, это уже последняя фаза. Надеюсь, до такого дело не дойдёт. – А до чего дойдёт? – Пока не знаю, но кто-то под меня копает. Даже следят иногда. Постоянно следить, видимо, гонорары не позволяют. – Карасёв злорадно ухмыльнулся. Уж ему-то гонорары наверняка позволяли установить за кем-нибудь круглосуточное наблюдение. – А я тут при чём? – Формально ты моя жена. – Я сниматься в глянцевой порнографии не буду, и телевизионщикам твоим сегодня пинка под зад дала. – Каким телевизионщикам? – На лице Карасёва было написано искреннее удивление. Хотя, на то он и преуспевающий актёр, чтобы врать не моргнув глазом. – Сегодня припёрлись, сказали, что с Первого канала, ну, Алла их, разумеется, пустила. Любит она телевидение. Доверчивая. – Удостоверения-то она хоть посмотрела? Вдруг они ни с какого не с Первого канала. – Карасёв явно испугался и проявил невиданную сообразительность. Значит, его действительно припёрли к стенке. – Удостоверения я посмотрела. Таких удостоверений пачками на ксероксе цветном печатать можно. Вот я этих товарищей и выгнала. Вдруг они эти, которые про тайны звёзд всё знают. – Спасибо, Нинка! Я всегда говорил, что ты самая умная. Но ты же им не ляпнула, что последний раз меня видела год назад? – Нет, конечно. Когда я чего ляпала? Сказала, что видела тебя утром, но ты про визит телевидения ничего мне не сообщил. – Золотце ты моё! – Карасёв обежал вокруг стола, взял Нину за руку, наклонился и легонько её поцеловал. Было приятно. Наверное, так он целует ручки барышням, когда изображает на сцене героя-любовника. – Я золотце. – Нина отдёрнула руку. – Но даже и для Первого канала сниматься не хочу! – И не надо! Я же тебя ни о чём таком не прошу. – Карасёв уселся на место. – А о чём же ты просишь? – Не говори никому, что у нас брак уже сто лет как фиктивный. – А то, что? Какая разница? Кому от этого тепло или холодно? – Есть разница! Решат ещё, что я гей, и разнесут на всю страну. – А ты правда гей? – Надо же, она ведь всегда подозревала, что с ним что-то не так. – Нин, да тебе-то какая разница? – Значит, гей! Так я и знала. – Нина тяжело вздохнула и сочувственно поглядела на Карасёва. – Вот вам, матушки, и секс-символ всея Руси! – Прекрати. – Карасёв позеленел. – Я творческая личность, а творческая личность всегда находится в поиске. – Слушай, творческая личность, а давай разведёмся. – Зачем это? – Ну, у меня же тоже мужчины разные бывают. – Нина специально сделала акцент на слове «тоже». Она с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. – И что? – удивлённо поинтересовался Карасёв. – Вдруг кто-нибудь выследит. Сам же говоришь, что под тебя копают. Выследят и скажут, что секс-символ рогоносец. – Лучше рогоносец, чем гей. Вот пусть себе и выследят, тогда мы с тобой громко и скандально разведёмся, а меня будет жалеть всё женское население страны. – Карасёв при этих словах многозначительно посмотрел на красную розу. |