Онлайн книга «Миднайт. 1. Наместник ночи»
|
«Что это значит?! – судорожно соображал Франц. – Елка? Дерево? Но при чем тут ветер, хозяин и…» И вдруг Франц понял. Нет, это не дерево! Ведь у «елочки» не было главного – ствола. Короткая черта, от середины которой отходили две черточки, а от нижнего конца еще две. Это походило скорее на звезду с опущенными лучами. Или… – ЧЕЛОВЕК! – заорал Франциск. – ФИЛИПП, ЭТО ЧЕЛОВЕК! Богомол зашипел, и мальчик взвыл от боли, когда цепкая лапа с размаху опустилась на его плечо. Глаза младшего брата вспыхнули пониманием и голубыми огоньками. Он ринулся к одному из ключей, которые только что отшвыривал прочь, схватил его и, спотыкаясь, бросился к люку. Время в часах заканчивалось. – Давай, Фи-и-ил! Трясущимися руками Филипп вставил тяжелый ключ в скважину, и тот вошел четко, провалившись по самый стержень. – Поворачивай! Всего несколько глаз. Вот упал один. Другой. – Давай, Филипп! Давай! – истошно орал Франциск, пока брат, налегая всем телом, пытался провернуть гигантский ключ в скважине. – Давай же! Сквозь узкое горлышко проскользнул еще один глаз. И когда он с жутким хлюпом упал в кучу других, раздался щелчок. Сначала Франц не понял, действительно ли услышал тот самый звук. Его трясло и мутило, лапы Богомола сдавливали грудь, будто железный обруч – разбухшую от дождя бочку. Франц задыхался. От ужаса. Больной цепкой хватки. Надежды. – С-с-с-с… – просвистел Богомол. Что это значило? Филипп стоял к ним спиной. Сквозь навернувшиеся слезы Франциск видел, что его рубашка порвалась на локте и белая ткань постепенно становилась красной. Плечи брата подрагивали. Он смотрел на печать. Получилось? Раздался металлический лязг: печать дрогнула и приподнялась над полом. Что-то щелкнуло, и люк… приоткрылся! – С-с-стой! – просвистел Богомол. Лапы разжались. Франц вдруг вдохнул свободно. Брат угадал верно! Они открыли печать! Франциск встретился взглядом с голубоглазым хризалидой, и в этом взгляде горела отчаянная радость. Хризалида же смотрел сдержанно, не выдавая эмоций. А вот второй стражник не мог унять разочарования: он кривил губы и перебирал когтистыми лапами по копью. Не хотел признавать, что дети обхитрили самого Хранителя Лжи – мудрейшего из мудрейших! И Франциск понял: он свободен. Свободен! Мальчик рванулся к брату, но тут раздался скрежет Богомола: – Что ж-ж-ж, ты отгадал верно, маленький лжец-с. Франц споткнулся и замер в паре шагов от Филиппа. – А теперь объяс-сни, что значит моя загадка. Как ты догадалс-с-ся? Игра еще не закончилась. Холод и мгла вновь охватили Франца – ведь он не знал, почему ответ на эту загадку – «человек». Он просто увидел подсказку и догадался. Мальчик не удержался и глянул на хризалиду. Голубые глаза стража остекленели от страха. Нельзя его выдавать. Нельзя! Почему же ответ на загадку – человек? «Думай! – судорожно вскричал про себя Франц. – Думай!» – Слуги хозяина – это мысли, – вдруг тихо заговорил Филипп. – Потому что мысль быстрее всего на свете. Она обгоняет даже ветер. Поэтому человек одновременно очень медленный и очень быстрый. А мысли человека – это он сам. Богомол замер. Надулся так, что казалось, еще чуть-чуть, и его брюхо треснет от напряжения. И уставился на Франца. – Вс-се верно, да… Но пос-с-смотри мне в глаза, с-старший лжец-с. Голос чудовища вдруг стал спокойным и холодным. Франц повиновался, хоть и изнемогал от страха. – У тебя, человечес-ская личинка, еще не вс-с-се потеряно… Да, не вс-се… Отчего-то монстр погрустнел. Его жвалы опустились, рот перестал расплываться в довольной ухмылке. Голос зазвучал иначе – глубоко, проникая в самое сердце. Франц почувствовал, как что-то странное обволакивает его сознание – что-то, чего он прежде не знал. Чья-то воля. Воля Хранителя Лжи. – Для тебя еще ес-с-сть спасение, дитя, если ты признаешь-с-с-ся в том, кто ты такой. И в мыслях Франца прозвучал свист, слышимый лишь ему одному: «Маленький лжец-с». В свисте не было гнева, это был… это был просто факт. Свист был не злым. Предопределенным, будто сама вечность. И холодным. Но гнева – нет, гнева в нем не было. – Я дам тебе шанс-с-с. Пос-с-следний шанс. Выбор. – К-какой? – Ты можешь отказатьс-ся от печати. За это я скажу тебе одну правду. Вос-схитительную правду. Так печать или правда? Франц вспомнил, как другой голос, звонкий и слегка печальный, говорил: «Он коварен и не пропустит вас к печати просто так…» Богомол использовал последний шанс, пытаясь опутать разум мальчика своей злокозненной волей. «Правда? От него? Это чудовище не ведает правды, не ведает добра!» – Печать! – крикнул Франц. По лицу Богомола скользнуло разочарование. – Да будет так… именем Кризалис-са. Франц двинулся к люку, и вдруг Хозяин Лжи скомандовал: – Ты! Принеси ключ. Темноглазый хризалида бросился к люку, но Богомол мотнул головой: – Нет, не ты. Франц почувствовал, как по спине пробежал холодок. Голубоглазый стражник медленно подошел к открытому люку и вытянул ключ из скважины. – Принес-с-си сюда. Хризалида, сутулясь и горбясь, покорно поспешил к хозяину. Филипп приподнял крышку люка тонкими бледными руками, и Франц невольно бросил взгляд внутрь. Там, утопая в черном, будто полночное небо, бархате, лежал совсем крошечный, не в пример раскиданным вокруг громадинам, ключик. Тусклый, рыжий от ржавчины. Очень похожий на тот, который Франц носил несколько лет на шее. – Как с-странно… Франц вздрогнул и обернулся. Голубоглазый стражник стоял перед Богомолом на коленях, а Хранитель Лжи, зажав в крючковатых передних лапах ключ, обнюхивал бородку. – С-с-странный запах, с-с-странный… Гигантские глаза Хранителя Лжи яростно блеснули, а крылья с шумом встопорщились, породив волну эха. |