Онлайн книга «Миднайт. 1. Наместник ночи»
|
Франциск, дрожа всем телом, обхватил плечи руками, чтобы удержать сползающие циновки, но они все же соскользнули и шлепнулись на камни. Айсиды что-то громко скрипели, размахивая чашами и потрясая бубенцами. И вдруг из толпы сидящих крылатых поднялся король. Франц сразу это понял. Король был высок, строен и, по-видимому, молод. На лбу мерцал, переливаясь темно-синими кристаллами, венец, с плеч ниспадал плащ, сплетенный из голубых цветов. Из-под плаща выглядывали крылья – прозрачные и жесткие, будто тоненькие пластинки льда. Лицо короля пересекал уродливый белый шрам, словно чей-то нож или, быть может, коготь разорвал кожу от подбородка до лба, лишив айсида глаза. Запястья и лодыжки короля охватывали кожаные шнурки, унизанные гроздьями серебряных бубенцов – крохотных, будто горошины, средних – с ноготок и совсем больших. Когда молодой вождь взмахнул рукой, по пещере разлетелся многоголосый звон. Король что-то сказал Хоруто, и голос его прозвучал на удивление спокойно. Холод, которым веяло от слов, был мягче; и хоть в нем слышался треск, но все же какой-то мелодичный. Так бывает, лед в море поет, предчувствуя лютую стужу. Смертельна его песнь, но прекрасна. Рогатый айсид нахмурился и покачал головой. Король же спустился с возвышения и встал перед Францем и Филиппом. Он был выше мальчиков, но все же ниже взрослого мужчины. Лицо, хоть и обезображенное увечьем, было гладким и даже в какой-то степени красивым. И глядел крылатый вождь не так сурово, как рогатый. Лишь обеспокоенно. – Не бойся, чужеземец. Как тебя зовут? Английский язык короля был чистым, голос струился, словно ледяной ручей. Холодно, но так красиво и певуче… – Ф-Франциск. – А твоего брата? – Филипп. – Вы на одно лицо, – прошептал молодой король. – Будто два цветка на одном дереве… Два плода одной ветви… Вдруг айсид, удивленно хмыкнув, опустил взгляд. Оказалось, что мальчиков робко обступали Цветы Памяти: пробиваться сквозь ледяной камень Стезе было тяжело, и выросло всего несколько Цветов, с совсем маленькими блеклыми лепестками. Айсид медленно протянул руку и коснулся одного Цветка. Тот нежно обнял пальцы короля лепестками и что-то тихонько пропел грустным голосом. – Цветы Памяти! – выдохнул король. – Вот оно как… Он выпрямился и взглянул единственным голубым глазом на Франца. Мальчик затаил дыхание. Он не знал, что ожидать. Этот айсид очень отличался от других. Он говорил на чистом английском и двигался так медленно и странно, будто сам был ожившим Цветком Памяти. В его голосе не чувствовалось тепла, однако же беседу он вел тихо и спокойно и голос был такой певучий и высокий… – Я король айсидов маа, мальчик. На вашем языке имя мое звучит как Северин. А это, – он повел рукой на рогатого вождя, – король айсидов хоро. У него нет имени на вашем языке, на нашем же оно звучит как Хоруто. Мы с добротой относимся к чужакам. И если вдруг животные или птицы попадают в Зимние пещеры, у нас для таких случаев всегда хранится разгоняющий кровь напиток. Согрев пришельцев, мы отпускаем их обратно в лес… Сегодня наши стражники обходили восточные галереи и наткнулись на вас. Вы были на грани смерти от холода, и потому они доставили вас сюда, чтобы привести в чувство. Но вы не животные и не птицы, а линго и забрались слишком далеко вглубь скал, отчего стражники заволновались. Никакие животные никогда не заходили так далеко в туннели Зимних пещер. Что же там нужно было вам, линго? Голос Северина был какой-то убаюкивающий, обволакивающий, и дрожь Франца слегка приутихла, а мысли наконец прояснились. – Мы спасались от Эмпирея, – тихо ответил мальчик. – Эмпире-ей, – протянул Северин, прищурив глаз. – Мы встречались. Это прозвучало как-то странно и даже… тревожно. – Значит, Эмпирей гнался за вами, а Калике велел идти сюда? Что ж, звучит складно… И вроде бы понятно… «Складно?! Будто я выдумываю! Но это же правда! Почему мне не верят?» – Но, понимаете ли, если Калике велел идти к нам… почему же его самого… тут нет? Северин оглянулся, обводя пещеру единственным глазом, будто ожидал, что монстр сейчас выйдет из-за гигантских кристаллов, раскланяется и все объяснит. Никто, разумеется, не вышел. – Он остался там, снаружи… Я не вру, это правда! Эмпирей напал на Каликса! Они дрались! А потом… Та вспышка. Калике так и не пришел. Не догнал их. Может быть, он… Нет! Нет! – Есть вещи, которые нам непонятны. Которые звучат очень странно в твоем рассказе, – отвечал Северин. – И мы не доверяем тому, кто не является айсидом. Мы хотим выяснить, кто вы и с какой целью пришли к нам, и если решим, что в вашем умысле нет зла, то… Франциск устало закрыл глаза. «Калике, зачем ты сказал сюда идти, зачем?!» – Хоруто не верить линго! – рыкнул рогатый вождь. – И Северин не надо верить! Не надо так легко верить! Мы уже верить много-много раз. И потом, разве ты забывать свой шрам? Линго может плохо желать. Кари-Казе на цепь сажать? Не верить. Кари-Казе не такой. Он сила быть, хотя и сила лишиться. Нужно спросить линго хорошо. Лучше. Несколько рогатых айсидов поднялись с мест и направились к близнецам. В их мерзлых, леденящих взглядах было что-то такое, отчего Франциск вжал голову в плечи. Северин устремил прозрачный глаз на близнецов. Нахмурился и хотел было что-то сказать, но тут… – Ооро то ооро, айва ни ай-сииди… – раздался голос из темного прохода. Айсиды изумленно зашептались, уставившись на щель в стене. В проеме показался высокий силуэт. Побросав чаши и отшвырнув в стороны циновки, все айсиды – и рогатые, и крылатые – вскочили со своих мест. – Кари… – потрясенно прошептал Северин. – Кари-Казе… Из щели показалась серебристая нога. Калике замер на пороге, держась рукой за стену. Поднял увенчанную тяжеленными рогами голову и устремил огромные глаза-луны на присутствующих. Отыскав взглядом мальчиков, протянул руку и указал на них острым когтем. Лицо его в этот миг было серьезным, почти строгим. – Нама Бурзу Приндзу де! – воскликнул Калике. – Кари-то има! По толпе пронеслось волнение, переходящее в священный трепет. – Кари-то има, – дрогнувшим голосом повторил Калике. – Кари-то има, ай-сииди… – Кари-Казе иимаши! Кари-Казе! – вскричал рогатый вождь Хоруто и, растолкав толпу, вырвался вперед. Остановившись рядом с королем Северином, он восторженно вперился в Каликса, не веря своим глазам и тяжело дыша. Потом вождь обернулся, обвел толпу собратьев горящим взглядом, потянул Северина за рукав и торжественно опустился на колени. Молодой король, не мешкая, последовал его примеру. От главных айсидов движение распространилось дальше – будто волна, отходящая от брошенного в озеро камня. Один за другим айсиды опускали головы и преклонялись перед Ветром Полуночи. |