Онлайн книга «Миднайт. 1. Наместник ночи»
|
Лишь бы… Филипп действительно считал его братом. Не притворялся, тая в сердце ненависть. Тогда все можно решить. Все! Вдруг из сырой белесой мути донесся тоскливый вопль. Плакальщик почуял, что его слуги сделали свое дело и сманили путников с тропы, а значит, теперь он мог прийти и утешить бедных людей. Утешить по-своему, тем единственным способом, который он знал. – Сюда-а-а… – выл и стенал Хозяин острова. – Бед-ны-е-лю-ди…. Сю-да… – На тропу! – выдохнул Филипп. – Скорее! Мальчики рванули назад, но то место, где прежде мерцал золотой песок, теперь заволокло пеленой тумана. Братья остановились там, где – как помнили – последний раз видели тропку, и принялись вглядываться в сырую хмарь под ногами, шарили руками в траве, но даже золотой крупинки не нашли. – Лю-ди… – всхлипывал приближающийся монстр. – Я-вас-у-те-шу… Бед-ны-е-лю-ди-и… Сю-да… Франц крепко сжал руку брата, понимая, что снова может его потерять, а Фил в отчаянии схватил палку. Но это их явно бы не спасло, и близнецы, не сговариваясь, бросились на землю, заползли в густые кусты и присыпали друг друга прошлогодними листьями, пытаясь слиться с блеклыми травами. «Хоть бы прошел мимо… хоть бы не заметил!» Хозяин острова тяжело пробирался по лесу, подволакивая ноги. Шарх-шарх. Плакальщик все ближе и ближе, а деться некуда: белесая муть окутала весь мир, ни камней теперь не видно, ни деревьев, и тропы нет… Осталось лишь притаиться в бесцветной пустоте и молиться, чтобы монстр прошел мимо. – Лю-у-у-уди… Я-вас-уте-е-ешу-у-у… Не-пла-а-ачь-те… Франц думал об одном: если уж погибать, то вместе. Он нашарил холодные пальцы брата и постарался пожатием сказать о своей любви и радости быть близнецом Фила – «от первого до последнего вздоха». И хотя мальчики не перекинулись ни единым словом, Франц был уверен, что Филипп все понял. Они вновь стали единым целым. Ибо «кровь крепче воды», как говаривала Мэри, а у близнецов – одна душа на двоих. Одна судьба. И жизнь одна. Так пусть будет и одна смерть! «Теперь я не убегу, – сказал себе Франц. – Теперь точно нет». – Франц, – вдруг прошелестел возле самого уха Фил. – Песня… И правда: где-то вдали зазвучали голоса, тонкие и переливчатые, словно сотня хрустальных колокольцев, звенящих в тумане. Ооро то ооро… Север придет, В сонной долине Фея поет… Зов сикоморы Услышишь – не жди, Мы редко поем Тому, кто в пути… В тот же миг возле кустов, в которых залегли братья, вспыхнули золотые точки. Их становилось все больше и больше, и вот уже в траве запетляла узкая золотая дорожка. Лишь раз мы споем — А больше не жди… – Тропа! – выдохнул Фил. – Беспамятные ни за что бы ее не зажгли. Это кто-то другой… Бежим! Братья с треском и громким шорохом вырвались из своего укрытия на тропу, а прямо за их спинами раздалось: – Я-вас-вижу-у-у… Ко-мне-е-е… В белесой пелене замаячила высокая темная фигура. Плакальщик раззявил рот – точно раскрыл черную рану – и издал раздирающий душу вопль: – Бед-ны-е-де-ти-ко-мне… Иди-те-у-те-шу… Не-бу-де-те-пла-кать… Золотистая тропка юркнула за толстое дерево, затем нырнула в щель между двух валунов, такую узкую, что близнецы смогли протиснуться в нее лишь по очереди. Плакальщик обогнул толстое дерево и заклекотал: – Ку-да-же-вы… Дойдя до валунов, он немного потоптался и с горьким плачем пошел в обход. – За-дер-жи-те… Из тумана теперь доносились сразу две песни. Два хора звучали нестройным многоголосьем, пытаясь перепеть друг друга. Беспамятные звали: К нам иди — Под звезды в туман, И тогда не познаешь обман… Но хор хрустальных голосков отвечал: Ооро то ооро… Север придет, В сонной долине Фея поет… Франциск несся впереди, перепрыгивая через корни и часто оглядываясь на Фила. На одном повороте младший брат зацепился за лозу жимолости и полетел на землю, больно стукнувшись о камень. – Фил! Франциск кинулся к неподвижно лежащему близнецу. Глаза Филиппа закатились, он дышал тяжело, с хрипом. А хрустальное пение звучало совсем близко, и между деревьями уже пробивался золотистый отблеск чего-то большого. – Печать! Я вижу ее! Вижу! Давай, Фил! Но Филипп потерял сознание. И тогда Франциск стиснул зубы и взвалил на себя бесчувственного близнеца. Торопливо переставляя подгибающиеся ноги, мальчик пошел по тропе, стараясь не думать об усталости и страхе. Если он упадет, Плакальщик их настигнет, и тогда не будет больше ни Филиппа, ни Франциска. Останутся лишь их обескровленные тела с тремя дырами в животе да потеками черных слез. – Сю-у-у-уда, – выл позади Плакальщик. – Я-приж-му-к-себе-и-у-те-шу-вас-бед-ны-е-де-ти… Глотая горькую слюну, отдуваясь и пыхтя, Франциск упрямо шел по мерцающей золотой тропе к цели. Наконец он вывалился на большую поляну с гигантской сикоморой. Ее ствол обхватов, наверное, в десять уходил ввысь, а над всей поляной шатром раскинулась багровая крона. В стволе на высоте полутора метров мерцал золотой люк – такой же, что украшал пол в пещере Богомола. – Мы дошли, Фил… Дошли! Брат что-то простонал, понемногу приходя в себя. Его ноги волочились по земле, цепляясь за бурьян. Франциск с трудом добрался до подножия гигантского древа, осторожно посадил Филиппа на выступающий из земли корень, а сам схватился за ручку на золотом люке. Заперто! Мальчика бросило в дрожь: судя по горьким рыданиям и хрусту веток, монстр уже выходил на поляну. – Ну же! Ну! Франц дергал и дергал ручку, и вдруг из сердцевины ствола донесся кристально звонкий голос: – Первое, первое – ключ ко второму, Второе, второе – третьего ключ. Слава богу, загадка была простой! Франциск быстро наклонился к брату и непослушными пальцами вытащил из-под ворота его рубашки шнурок. Ключ из первой печати – вот он! – Ф-ранц… – промямлил Филипп. Но Франц не мог отвлекаться, только не сейчас. Он даже не увидел, а нащупал пальцами скважину в центре люка и поспешно сунул в нее ключ. – Сю-у-у-да… – простонал Плакальщик. В замке заскрежетало и щелкнуло. Потом раздался второй щелчок, крышка люка отскочила, и мальчик рывком распахнул тайник. |