Онлайн книга «Миднайт. 1. Наместник ночи»
|
Кроме золотой печати, в Грего Сшитом не было ничего красивого: у него было длинное черное тело, покрытое жесткими волосами и щетинками, шесть конечностей – таких же ворсистых и членистых, а за спиной – два больших крыла. Крылья были серые и обтрепанные и свисали с плеч будто пыльные занавески, но, к сожалению, уже не служили своей цели. Один из гостей Сшитого – гость крайне неблагодарный – изрезал их острым кинжалом, и, сколько портной ни пытался их залатать и починить, ничего не выходило. Он так и остался бабочкой, не умеющей летать. Впрочем, Мертвому Принцу и надо было, чтобы Сшитый никогда не покидал подземелья и оставался на месте, выжидая своих «гос-с-с-с-стей». – Да будет ночь-с, – прошепелявил Сшитый. Дети не откликнулись. Он терпеливо ждал, но те молчали, лишь сверкали глазенками и часто дышали. – М-мы пришли по С-стезе, – заикаясь, сказал мальчик поменьше. – Мы хотим открыть печ-чать… – По С-Стезе? Вот как! Бабочка Грето потер руки. Гости очнулись, значит, надо приступать к делу. Он столько лет ждал… насилу дождался! Грето Сшитому не терпелось попробовать снова. Мечта вспыхнула ярким светочем, опалила его темную душу, и на Грего нахлынули фантазии, одна слаще другой… А Франциск и Филипп висели, спеленатые от ног до макушки, и от страха сходили с ума. Как младшему хватило сил ответить этому чудовищу, он и сам не знал, но после язык будто отняло, и мальчик цепенел, в ужасе глядя на страшное существо. Сшитый был высокий, черный, в нем имелись человеческие черты, но по большей части – насекомьи. Голова по очертаниям вроде людская, но лоб, нос и рот покрыты панцирными чешуйками, а глаза – огромные и сетчатые. Голова сидела на длинной шее, крепившейся к веретенообразному телу. Одежды он не носил, однако опоясывался ремнем с мотками ниток и иголок. – Что же, – с присвистом кивнул монстр. – Тогда вот что сделать-с… Скрипя суставами и похрустывая панцирными пластинками, Сшитый медленно подошел к мальчикам. В его огромных выпуклых глазах читалось странное чувство – вовсе не злоба, а что-то иное… – Да… – Сшитый мечтательно осмотрел гостей. – Грего так давно не видеть люди… Но не забыть, каково это – быть человек. Он протянул мохнатую руку и коснулся угольно-черными пальцами щеки Франциска. Мальчик вскрикнул, попытался увернуться и яростно задергался, но Сшитый не обращал внимания на его протесты и вопли, лишь любовно глядел на человеческое тело и бормотал: – Такая белая кожа… И волосы… Чудесные волосы! Франц с визгами пытался увернуться, Филипп что-то кричал, но Сшитый продолжал свистеть: – Чудес-сные… Мягкие… Блес-с-стящие… Он вцепился тремя руками в нити и заставил мальчишку недвижимо повиснуть перед собой, а четвертой принялся перебирать локоны Франца, пропуская каштановые кудри между пальцев. Его громадные глазища жадно блестели, из жвал вылетал свист: – Крас-с-сивые… волос-с-сы… Он нагнулся над дрожащим от ужаса Франциском и просвистел на ухо: – У Грего тоже быть такие-с! Мальчик притих, лишь испуганно моргал. – У Грего тоже быть руки… – Сшитый ощупал конечности мальчишки. – Такие же мягонькие белые руки-с! И белая кожа-с! И еще… – Он указал когтистым пальцем на Фила: – И такие же голубые глаз-з-за-с! Сшитый отпрянул и принялся ощупывать свое чешуйчатое лицо четырьмя конечностями, словно проверял, не изменилось ли что-нибудь. Но нет: под пальцами он ощущал все те же ворсинки и чешуйки… – Ах-с… – Он покачал головой. – Но теперь у Грего нет человечес-с-ских рук, и ног, и глаз-с! Он издал странный звук, похожий на бульканье. – Когда-то Грего быть совсем как вы-с! Да-да, как вы-с! Давно… – Он закивал головой. – Очень давно-с… Грего быть человек, ходить по земля и видеть свет с-с-солнце-с! Сшитый яростно тряхнул головой: – Грего помнить: небо быть… Он принялся перебирать пальцами, что-то нашептывая, будто вспоминал. – Как твои глаза-с. – Он указал на Филиппа. – Такое быть небо! Не черное, как Полночь, нет-с, небо быть как твои глаза! Грето ходить по земля человеческими ноги. Но однажды Грето… – Он коснулся груди и застыл. – Да… – Взгляд монстра остекленел. – Однажды Грето прос-с-снуться и обнаружить, что превратиться в огромное и ужас-сное нас-с-секомое… – Черные сетчатые глаза потускнели. – Грето не нас-с-секомое. Грето скучать по мир с-солнца. Грето хотеть назад, в свое тело! Хотеть быть человек! А-а-ах! Он горестно вздохнул, свист разлетелся по всем углам мастерской, и пламя в лампах всколыхнулось, на стенах заплясали пугающие длинные тени. – Все, что у Грето остаться – с-с-сердце. Где же оно? Где твое сердце, Грето? Сшитый засуетился, метнулся к одному углу, затем к другому и приволок блюдо, где под стеклянным колпаком лежало высохшее морщинистое – будто съежившееся яблоко – сердце. – Вот оно-сс. – Грето любовно провел когтистым пальцем по колпаку. – Вот оно, с-с-сердце… Когда-то Грето чувствовать его в своей грудь! Тут! – Он ударил по печати, и та загудела. – Грето хотеть человеческое тело! Грето не бабочка, Грето человек! Его охватил гнев. – Грето шить себе человеческое тело! – Он махнул рукой на крючок, где висела кожа. – Грето сплести большой кокон, забраться в кожа человека, взять сердце и ждать внутри кокон, чтобы вновь стать собой! Но сердце не биться! – Сшитый яростно топнул ногой. – Грето не знать, почему сердце не биться! Но потом он подсказать Грето: только с-сердце хороший человек оживить сердце Грето! – Он закивал. – И Грето послушаться. Грето просить с-сердце у гос-сти много раз. Но гости оказатьс-ся плохие люди! И с-сердце не биться! – Глаза Сшитого опасно вспыхнули, в сетчатых шарах загорелось черное пламя. – Вы мне помочь. Я освободить гости, но один из вас мне помочь! Сейчас, сейчас… Монстр засуетился, вытянул из-за пазухи длинные ржавые ножницы, обрезал пару нитей под потолком, и мальчики с криком рухнули на пол. Франциск задергался, пытаясь освободиться, но не тут-то было. Мальчик заскрипел зубами: – Не трожь! Прочь! Но монстр не обратил на вопли Франца никакого внимания, просто схватил его цепкими пальцами и поставил на ноги. – Не бежать! – пригрозил он Францу, когда тот стрельнул глазами в проход. – Иначе Грего быть злой. Не бежать, ты понимать меня? Я не хотеть зло. Я быть добр и ласков, ес-сли ты добр и ласков с-со мной. Хорошо? Добившись от Франциска испуганного кивка, Сшитый удовлетворенно просвистел: – Грего хороший. Грего отпус-стить одного из вас. Грего обещать! Он стукнул себя в грудь, и золотой круг зазвенел. – Но дети должны с-слушать Грего. Выполнять то, что Грего хотеть. И тогда вс-се быть хорошо. Понятно? |