Книга Венганза. Рокировка, страница 64 – Юлия Герман

Скрип стула по полу привлек внимание Ивана. Лёха сел напротив Асадова, нахмурившись. Сложив руки поверх стола одну на другую, смотрел какое-то время на белую скатерть, медленно подняв на Ивана угрюмый взгляд.

— Ну! — стуча ногой по полу, поторапливал его Асадов. — Говори уже, мать твою!

— Говорят, что Марину видели в городе.

Услышав имя племянницы, Иван замер, чувствуя, как тут же пошел трещинами хрустальный кокон его надежд, окружавший его на протяжении года. Он надеялся, что эта дрянь больше не появится и не испортит все его планы. Но сука-судьба снова решила испытать его на прочность.

— Когда? — перестал топать ногой, сосредоточив все внимание на собеседнике.

— Уже несколько недель она появляется с тем пуэрториканцем, что поставляет нам товар. Поговаривают, что они обручены.

— Сукин сын! — Асадов стукнул кулаком по столу, привлекая внимание удивленных гостей ресторана. — Значит, он решил наколоть меня?! — повысил голос. Но увидев настороженные взгляды людей, затих на какое-то время, снова начав постукивать туфлей по паркету. — Почему ты мне раньше не рассказал о Марине?

— Не был уверен, что это она. Девчонка сменила имя. Требовалось лично убедиться, что это твоя племянница, — сцепил в замок пальцы, смотря из-под густых бровей прямо в глаза Ивана.

— Мелкая сука! Решила оставить меня ни с чем! — прошипел, оглядывая зал, стараясь не быть услышанным.

— Это еще не все, — продолжил Лёха. — Альварадо проводит много времени с Пересом.

— Ублюдки, — резко вскочил со стула, так что тот с грохотом рухнул на пол, и по залу прошла волна взволнованного шепота.

Асадов прошел несколько раз туда и обратно вдоль стола, хрустя костяшками пальцев. Подошедший с подносом официант замер рядом со столом, не зная, следует ли ему оставить еду или скрыться. Иван взмахом скомандовал ему накрыть на стол, поднимая в это время стул.

— Твари! — зло выплюнул он, продолжая хрустеть пальцами. — Они явно что-то задумали.

— Скорее всего, — кинул взгляд через плечо Лёха, снова посмотрев на босса. — Но нужно быть уверенным в этом, прежде чем бездумно махать стволами.

— Мало дерьма на улицах, так теперь еще это! — не мог успокоить свой гнев Иван.

— Беда не приходит одна, — равнодушно произнес его помощник.

— Плевать. Разбирайся тогда с бегунками, а мне придется навестить Марину. Всё же не дело это — забывать про семью, — покачал он головой.

— Отправишься к Пересу?

— Сделаю подарок к помолвке.

Лёха фыркнул на его заявление:

— Зачем она сменила имя?

— Этого пока не знаю. Возможно, прячется от кого-то?

— Думаешь от того же, кто виновен в пропаже Павла?

— Всё может быть, — пожал плечами помощник.

— Тогда возвращаться в Лос-Анджелес неразумно с её стороны?

— Сам озадачен, — кивнул Лёха, потянувшись к бутылке и быстро наливая Ивану и себе.

— Пусть горит в аду каждый, решивший пойти против нас! — поднял рюмку Иван.

— Не сладко же им придется! — усмехнулся Лёха, чокаясь хрусталем с Иваном.

* * *

За день до встречи Ивана и Диего

Теперь же, взирая на разгромленный ресторан, Иван злился еще сильнее на племянницу и проклятого Пуэрториканца, не позволившего даже поздороваться с Мариной, сказав, что не знает девушек с таким именем, и в его доме он вряд ли сможет отыскать своих родственников. Ублюдок даже не постеснялся принять подарок, но так и не позволил увидеть невесту. Натянув фальшивую улыбку и поговорив о бизнесе, Иван вернулся в ресторан ни с чем, долго напиваясь, но так и не сумев утопить в алкоголе жуткое унижение и злость, грызущие его изнутри, словно крысы. Стопка за стопкой водка пропадала в его пищеводе, отдаляя от человеческого облика и превращая в озлобленного, неконтролирующего себя ублюдка. Обычно в таком состоянии Асадов младший переставал сдерживать злость и обиду, терзающие его годами, и выплескивал всё наружу. Опьянев, он только и делал, что искал на ком бы выместить злость. Чаще все ограничивалось обыкновенной дракой, в ходе которой кто-то из шестерок оттаскивал его от жертвы, пока одного из них не увезли в реанимацию.

Но тот вечер оказался сплошным недоразумением. Для Ивана оскорбление, нанесенное каким-то пуэрториканцем, стало одним из самых сильных в его жизни, которое он вряд ли сможет забыть. А учитывая, что в этом замешана его родная племянница, то бремя унижения тянуло его вниз, словно стальной якорь. Всё, о чем он думал, — это месть, злость затмевала его разум, не позволяя взглянуть на ситуацию трезвым взглядом. И вместо того, чтобы продумать свои дальнейшие действия как следует, Иван упивался этим чувством, храня внутри как некое богатство, способное раз и навсегда решить все его проблемы. И пока она жалел себя и хранил обиду, ему было плевать на все и всех вокруг него.

Прикончив очередную бутылку и, тем самым, раздув собственные эмоции до комических размеров, ждал повода для высвобождения негатива, накопленного за эти дни. Его шестерки и Лёха были начеку, ожидая неприятностей, непременно следующих за Иваном, находящимся в подобном состоянии. И никто из них не мог предвидеть, чем именно этот вечер обернется не только для него, но и всех их.

И в обычные-то дни, напиваясь так же сильно, Ивану достаточно было косого взгляда, адресованного ему или кому-то из его окружения. Только увидев, как босс начинает пить, будучи в дурном расположении духа, сотрудники ресторана опасались выходить в зал. Но таким злым его не видели уже давно, и каждый пребывал настороже, приготовившись спасаться бегством.

Глаза Ивана налились кровью от количества алкоголя, залитого в организм, а взгляд стал маниакально острым. Парни пытались вовлечь его в разговор, обратить внимание на скабрезные шуточки Сереги, но у Ивана кровь шумела в висках от непреодолимого желания почесать кулаки о чью-то морду. Возможно, этим бы все и закончилось, если бы он не увидел в группе новоприбывших гостей латиноса, разговаривающего с одной из девушек на испанском. В тот момент Ивану больше не требовалось иного повода. Неважно, кем тот был: мексиканцем, пуэрториканцем или же кубинцем — в своем ресторане он не желал видеть ни одного ублюдка, разговаривающего на языке грязножопых латиносов.

Оказавшись практически сразу возле выбранной жертвы, Иван принялся избивать его с невероятной жестокостью, представляя на его месте наглую морду Переса. Он бил его, не чувствуя, как кто-то пытался спасти ублюдка, забредшего не на свою территорию, как и не заметил развернувшейся вокруг драки, за минуту охватившей весь ресторан.

Наутро, увидев масштабы разрушения и услышав о том, что пострадавший находится в реанимации, а репутация заведения полностью уничтожена, Иван понял: это был последний аккорд, превративший его жизнь в руины.

* * *

Настоящее время