Онлайн книга «Красные камни белого»
|
– Четыре минуты. Голос старпома приглушен, но спокоен. Пустота давит, но Знаков нет, и это хорошо. Это очень хорошо. – Спасибо, – шепчет капитан и целует медальон. А в следующий миг думает, что поторопился. Ведь переход не закончен, а благодарить Хеша до того, как цеппель вывалится на планету, – плохая примета. Сработает ли она сегодня? Капитан сжимает медальон так, что белеют костяшки пальцев, и просит прощения. – Пять минут. Время скачет потревоженным табуном, секунды-жеребцы возбужденно наскакивают друг на друга, стараясь поскорее добраться до… Куда обычно мчится потревоженный табун? В поле? К реке? Или попросту прочь? Секунды-жеребцы несутся прочь, но сейчас нам с ними по пути. Прочь из Пустоты – это хорошее направление. Пора уже проститься с непредсказуемым Ничто, которое сегодня благосклонно… – Капитан! – Что? – Движения в Пустоте заторможены, поэтому капитан поворачивается к рулевому медленно. – Что случилось? А в следующий миг видит. Что. Случилось. Чего не может быть. Есть ли в Пустоте вещи страшнее Знаков? Теперь ответ известен: есть. – Гребаная хня! – Что делать?! – визжит рулевой. Завыл забывший о часах старпом. И капитан с удовольствием присоединился бы к нему. Потому что… Серое уже не штрихованное, теперь оно – пятна и вихри, что беззвучно налетают на цеппель и проходят сквозь. Теперь серое – шторм, но это полбеды: из штормящей Пустоты, случалось, уходили. Беда же в том, что прямо по курсу, в самом эпицентре урагана, сталкиваются два гигантских пассера. Кокетливый верзиец бьет в бок каатианскую рабочую лошадку. Или входит в бок? Какое слово правильное? Какое слово нужно использовать в данном случае? Наверное, никакое, потому что визжащий рулевой, воющий старпом и окаменевший капитан далеки от слов. И от мыслей тоже. Они стоят и просто смотрят на разыгрывающуюся перед ними драму. На то, как схлестываются сигары, окутываясь почерневшим серым. – Разве переходы могут пересекаться? – громко спрашивает капитан. Однако визжащие и воющие помощники его не слышат. Впрочем, ответ перед глазами: могут. Но свидетелей необычного зрелища не остается. А еще беда в том, что «Дедушку Джо» несет прямо на погибающие цеппели, и серое за стеклом стремительно становится черным. – Мы летим на них. Тишина. Лишь легкое посвистывание выходящего воздуха. И от этого посвистывания только хуже. Где сирена? Где вой и визг? Их нет. Делись куда-то. То ли повинуясь Пустоте, то ли приказу ошарашенного разума. Капитан стоит в посвистывающей тишине и смотрит на окутанные черным пассеры. Место столкновения не разглядеть, но что там происходит, понятно – ничего хорошего. И сейчас к невеселому танцу присоединится еще один цеппель. – Нужно бежать! – Стоять! «НУЖНО БЕЖАТЬ!» Есть в Пустоте очень хреновый Знак: паника. Единственный, не имеющий к Пустоте никакого отношения. А хреновый потому, что открывает цепаря для всех остальных Знаков, которые бродят вокруг, но почему-то пока не бьют. Паника приманивает их, как лакомство, показывает, что жертва готова впитать самый поганый Знак, жадно выпить его, раствориться… Паника показывает, что сопротивления не будет. «НУЖНО БЕЖАТЬ!» – Стоять! Старпом метнулся в коридор. Рулевой бросился на окно. Первый удар крепкое стекло выдержало, однако в следующий миг цепарь пальнул в преграду из револьвера. Паника. Легкий свист неспешно уходящего воздуха превратился в шум потока. Серое, вдруг ставшее черным, проглотило рулевого, после чего игриво заглянуло внутрь. А вместе с ним пришли истосковавшиеся по веселью Знаки. Будто мало им пассажиров столкнувшихся цеппелей… Злые Знаки, вобравшие в себя всю силу шторма… Не бьющие – грызущие… До гибнущих пассеров можно дотянуться рукой… Безнадежно… * * * – Перед тем как потерять сознание, я ухитрился пристегнуться ремнем к штурвалу, – закончил капитан. – Только это меня и спасло. И замолчал. В кают-компании «Дедушки Джо» наступила тишина. Путники, завороженные рассказом Лео Мона, вновь переживали ту ужасную катастрофу, и лишь через минуту Грозный задумчиво протянул: – Так вот как все произошло… – Изумительная история, – вздохнула Привереда. – Невероятная, – поддержала ее Куга. – Столкновение в Пустоте… – Тыква погладил круглую голову. – Никогда о таком не слышал. – И покосился на Грозного: – Разве это возможно? Я думал, астринги создают переход для одного цеппеля, и пути не пересекаются. – Я тоже так думал. – И что? – У меня нет оснований не доверять словам нашего капитана. «Наш капитан!» Фраза прозвучала, и Лео Мон не стал возражать. Путники приободрились: обратный билет, судя по всему, в кармане. А Грозный – сама любезность! – повернулся к Мону: – Чем закончилось столкновение цеппелей? – Я ведь сказал, что потерял сознание. – Ах да… Дело в том, что мы видели пассеры, Лео, и, поверь, это зрелище не менее удивительно, чем описанный тобою шторм. Наши цеппели сплело между собой. – Они столкнулись. – И в буквальном смысле слова срослись друг с другом. Стали единым целым. Разрушились лишь верхние края обшивки, или… – Грозный на мгновение задумался. – Или они не успели срастись до того, как цеппели выбросило из Пустоты. – В них коридоры перемешаны. – Куга широко распахнула синие глаза. – Идешь по одному цеппелю – оказываешься в другом. И никаких следов аварии. – Вы рассказываете удивительные вещи, – покачал головой Мон. – Выглядят они еще более удивительно, – проворчал Рыжий. – Я едва не спятил, когда увидел, – добавил Тыква. – Страшно подумать, что могло произойти с нами, – поежилась Куга. – Что? – не понял Мон. – Мы нашли офицера одного из цеппелей, – глухо объяснила Привереда. – Он сросся с камнем, с огромной местной скалой. Наполовину человек, наполовину булыжник. – Добрые Праведники! – Лео покачал головой. – Как же он смог… – А он и не смог. – Привереда вздохнула. – Он умер. – Это ужас. |