Книга Красные камни белого, страница 89 – Вадим Панов

– Мне давно пора на пенсию, мессер. – Мон неловко поерзал в кресле. – Мне шестьдесят два года, а я до сих пор не смог остепениться. И вовсе не потому, что мне нравится быть контрабандистом.

– Ты мог продать цеппель.

– «Дедушка» заложен… к тому же много за него не дадут.

– Согласен. – Пауза. – Ты видел звездное небо, капитан, и еще увидишь, поскольку нам предстоит отсюда выбраться. Но у тебя нет уверенности в том, что потом ты сможешь отыскать путь на Ахадир. Ведь так?

– Я представляю, в каком секторе Герметикона мы находимся. Остальное зависит от упорства.

– Ты говорил, что видел скопление Зоды, ты лгал?

– Да, мессер. – Лео виновато улыбнулся. – Извините. Мне шестьдесят два года, и мне нужны козыри.

Мон ждал взрыва, однако адиген отнесся к его заявлению весьма хладнокровно.

– Тыква сказал, что ты нацелился на двести тысяч цехинов и предложил ему войти в долю. Сейчас Тыква вне игры, а я даю слово, что ты получишь сто тысяч.

– От вас?

– От Астрологического флота. Или Герметикона. Или Лингийского союза – неважно. Важно то, что ты получишь сто тысяч цехинов, небольшой домик на Линге и новые документы. Лео Мон исчезнет. А новый человек будет доживать свой век…

– Под охраной.

– В достатке и благополучии.

Заманчиво, весьма заманчиво, однако следовало прояснить еще кое-что.

– Предложение действительно только в том случае, если потом мы сможем отыскать Ахадир? – уточнил старик. – Вдруг не получится?

– В этом случае я куплю у тебя «Дедушку Джо» из личных средств, – пообещал Помпилио.

– По моим оценкам, он стоит двадцать пять тысяч.

– Ты получишь тридцать.

Небольшой домик на Линге, спокойная старость и благодарность знатного адигена… Лео кивнул:

– Вам нужен помощник, мессер?

– Да.

– Он у вас есть.

– У нас нет никакой уверенности в том, чем занимается сейчас Помпилио, – хмуро произнес Алокаридас. – Возможно, он со своими людьми разрабатывает план побега.

– Возможно, – хладнокровно согласилась Старшая Сестра. – Но он понимает, что мы полностью контролируем ситуацию, и я не представляю, как Помпилио сможет покинуть Ахадир. У него нет цеппеля, нет астролога и нет координат работающей точки перехода.

– Точки открываются по желанию Отца. Вдруг адигену повезет?

– А как же цеппель? – осведомилась женщина. – Их «Дедушка» висит в ста метрах над землей, а на борту находятся наши воины.

– Адигены хитры.

– И умны, – согласилась Старшая Сестра. – Не все, конечно, но Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур из их числа.

– Об этом я и говорю. – Алокаридас придвинулся чуть ближе. – Я полагаю, следует вложить в голову адигена несколько угодных нам приказов. Для страховки.

Последние события ожесточили старого жреца, и Старшая Сестра с трудом узнавала в нем того Алокаридаса, которого знала сызмальства. Того человека, который долгие годы учил послушников быть осторожными и щепетильными с их силой.

Кровь меняет людей.

– У нас есть страховка: оба цеппеля и семьдесят воинов, – негромко ответила женщина.

– Но мы вернули Помпилио оружие, а он бамбадао.

Об умении адептов Хоэкунса обращаться с оружием слагали легенды по всему Герметикону, и жрец не мог их не слышать. Но женщину покоробила неуверенность, прозвучавшая в голосе Алокаридаса: он что, боится?

Тем не менее ответила Старшая Сестра безмятежно:

– Один против всех? Алокаридас, ты должен понимать, что Помпилио не устоит.

– Он опасен.

«А ты хочешь крови».

Ты пропустил несколько оглушающих ударов и теперь готов мстить всем, без оглядки. Ты превращаешься в зверя, Алокаридас, неужели ты не видишь?

Старшая Сестра сжала кулачки.

– Я сделала то, что противно мне самой, старый друг: я приговорила к смерти невинных людей. Моя душа плачет, Алокаридас, понимаешь? Перед моими глазами встает горящий Мачитар, и мне плохо, потому что люди погибли из-за меня. Перед моими глазами встает горящий Мачитар, и мне плохо, потому что я вижу, что случится с Ахадиром, если мы не сохраним тайну. Но когда я думаю, что нам придется убивать, мне тоже становится плохо. Я не хочу лить кровь, но я должна. И потому не заставляй меня вредить Помпилио больше, чем решено. – Женщина помолчала. – К тому же, зачем адигену нападать на нас? Мы хорошо поговорили, он поверил и готов помогать.

– Ты сказала ему, что прошло полтора года?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в этом случае он отнесся бы к моим словам с меньшим доверием.

Если бы не кожаная маска, Старшая Сестра обязательно заметила бы, как удивленно приподнялись брови Алокаридаса.

– Не понимаю.

– Помпилио думает, что цеппели потерпели катастрофу несколько дней назад, а значит, его брат продолжает поиски.

– Из Пустоты не возвращаются.

– Расскажи об этом тем, кто выжил в Тринадцатой Астрологической. Или самому Помпилио.

Жрец пристыженно умолк.

– Из Пустоты возвращаются редко, но это бывает, а потому Помпилио уверен, что брат ведет поиски, – продолжила женщина. – Помпилио чувствует поддержку, и это придает ему уверенности. Скажи я, что два месяца назад Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур официально признан погибшим, он обязательно начал бы подготовку к мятежу. Потому что нет ничего проще, чем убить мертвого. И по той же причине я разрешила ему говорить с людьми: иначе он заподозрил бы неладное.

Алокаридас вздохнул, проговаривая про себя аргументы Старшей Сестры, после чего повторил:

– И все-таки я не понимаю, почему ты не хочешь залезть Помпилио в голову? Послушный адиген гораздо лучше непредсказуемого.

«Ты изменился, старый друг, как же сильно ты изменился, раз не услышал моих слов… Как горько, что ты стал другим…»

Старшая Сестра поняла, что, останься у жреца силы, он бы сам взялся за адигена. И еще она поняла, что Алокаридас не успокоится, что старику понравилось ненавидеть.

– Нет времени, – холодно произнесла женщина. – Помпилио дер Даген Тур – бамбадао, человек с очень крепкой психикой. Он великолепно контролирует эмоции и чувства, и даже я не могу понять, когда он лжет, а когда говорит правду. Для полноценного воздействия понадобится несколько часов, а враги могут захватить храм в любой момент.

– Зато не будет риска!

– Будет, и еще какой. – Старшая Сестра помолчала. – Ты не хуже меня знаешь, что гипноз подавляет волю. Один-единственный приказ наложит отпечаток на весь разум Помпилио, и он потеряет возможность мыслить нестандартно. А впереди – сражение с хитрым и жестоким врагом. Нам нужен боевой офицер, Алокаридас, очень нужен.