Онлайн книга «Девушка из тихого омута»
– Думаю, выход есть. Нужно думать. – Это не ответ. – Ты хочешь разом получить ответы на все вопросы? – Только на один: как спасти свою задницу. – Жизнь подскажет, – заметила Лионелла. – Подобная философия меня не спасет. – Тебе нужно пересидеть какое-то время. А там будет видно. – И все-таки зря мы поехали… – Давай повернем обратно. – Нет! – зло выкрикнул Стрешнев. – Никогда себе не прощу, если не снимусь в этом фильме. – Я говорю о том же. И кстати, – она сделала паузу, – будь любезен – злись только на себя. Так будет логичнее. – Прости, – виновато проговорил Максим. – Ты не думай… Я очень благодарен и тебе, и Кириллу. А почему Ольшанский зовет тебя Машкой? – Не догадываешься? – В прошлом вас что-то связывало. – Дело не в этом. Лионелла Баландовская – псевдоним, но со временем он стал моим именем. – При рождении тебя назвали Марией? – Именно так написано в моем свидетельстве о рождении. – Не знаешь, когда хоронят Бирюкову? – неожиданно спросил Стрешнев. Лионелла покачала головой: – Не знаю. И пожалуй, на похороны я не пойду. – Вроде нехорошо… – Знаешь, о чем я сейчас думаю?… – И, не дожидаясь ответа, Лионелла продолжила: – Муж Бирюковой нашел в ее комнате томик Шекспира, в нем была записка. Сначала я подумала, что записка адресована Бирюковой, но вчера увидела ее почерк и поняла, что записку написала она. Кому? Вот вопрос! – Жду в своей комнате, когда приедем в гостиницу… Это важно… – тихо сказал Стрешнев. – Что? – Лионелла резко обернулась. Он прикрикнул: – Смотри на дорогу! Она перевела взгляд на дорогу, но при этом с силой вцепилась в руль: – Что это значит?! – Тихо… – Что это значит? – овладев собой, повторила Лионелла. – Только то, что записку Бирюкова писала мне. Сунула в руки еще в лесу, после окончания съемок, когда садилась в машину. – Вас что-то связывает? – Ей было шестьдесят, – напомнил Максим. – И все-таки? – Три последних фильма. По какой-то случайности мы оба в них снимались. – Значит, только профессиональная дружба? – Возможно, доверие. Бирюкова сказала, что ей страшно. – Раньше или в тот самый день? – Во время съемок в лесу. – Что-нибудь объяснила? – Нет. Нам помешал Комиссаров. Он словно нарочно отвел ее в сторону. – Нарочно? – удивилась Лионелла. – По крайней мере, мне так показалось. После чего, уже садясь в машину, Надежда Ефимовна сунула мне записку. – Прости, Максим, но я должна спросить… – Спрашивай. – Как эта записка оказалась в книге? – Ты не поверишь… Я сам ее туда положил. – Зачем? – От нечего делать. Пока ждал, вертел томик в руках. – Значит… – Когда ты заглянула в комнату Бирюковой… – Ты встал за штору, – трагическим шепотом закончила Лионелла. – Ее убил ты? – Останови машину! – Максим схватился за ручку двери. – Брось… – Останови, или я выпрыгну! – Прошу тебя, давай разберемся! – На всякий случай Лионелла сбросила скорость. – Это был всего лишь вопрос. – Я не убивал! Дураком был, что поперся к старухе ночью! – То есть ты пришел… – Но Бирюковой в комнате не было. Дверь открыта, я вошел в комнату, взял в руки книгу… В общем, решил дождаться. Когда ты постучала, я спрятался за штору. – Зачем? – Не хотел, чтобы говорили, что между мной и Бирюковой что-нибудь есть. – Как же ты понял, что в дверь стучу я? – Никак. Ты потом сама всем рассказывала. – И ты сразу ушел? – Был очень рад, что унес ноги. – Больше ничего? – Что же еще? Утром мы с тобой нашли ее мертвой. – Почему Бирюкова написала про гостиницу? – Если ты помнишь, никто из нас не знал, куда нас везут. Она была в полной уверенности, что ночевать будем в гостинице. – Да-да… – Лионелла замолчала, потом сказала мягко, с долей иронии: – Тебе не приходило в голову, что Бирюкова все наврала? – Хочешь сказать… – Ты ей нравился. Я много раз замечала, как она на тебя смотрит. – Да ну! Шестидесятилетняя тетка? – Это тебе кажется, что в шестьдесят лет жизнь закончилась. Она так не думала. – Даже говорить об этом не хочу! – Вот и не говори. Просто имей в виду. Похоже, втянула тебя Надежда Ефимовна в плохую историю. – Зачем же она ушла, если так захотела меня? – Большой вопрос… А книжка, получается, не твоя? – Шекспир? – Максим помотал головой. – Нет, не моя. Она валялась в комнате. – Ясно, – сказала Лионелла и притормозила. – Мы подъезжаем… – Что мне делать? – Просто пригнись. Автомобиль въехал на территорию «Мосфильма» и свернул к нужному павильону. Стрешнев вышел из салона в надвинутой на лицо шляпе и пальто, которое принадлежало Ольшанскому. Виктор Карлович Комиссаров встретил его объятиями и, ни о чем не расспрашивая, отправил на грим. Лионелла переоделась в костюм и тоже пошла к гримерам. Спустя час оба актера прошли к декорациям, каждый смотрел в сценарий, вспоминая роль. – Внимание! Повторим мизансцену! – крикнул Комиссаров. Он был в приподнятом настроении. – Бронеслав приводит Варвару, – режиссер встал напротив кинокамеры. – Вот здесь эта точка! Потом кидает ее в ноги князя Олексы! – Он взглянул на Лионеллу. – Вы падаете, но так, чтобы было видно лицо. Ты! – Комиссаров указал на Максима. – Сразу узнаешь ее, вполуха слушаешь Бронеслава. В голове только одно: нашлась! – Он ретировался за камеру и сел на свой стул. – По местам! Приготовились! Мотор! Артист, исполнявший роль Бронеслава, швырнул Лионеллу под ноги князю, она подняла лицо и вдруг услышала: – Стоп! По растерянному взгляду режиссера Лионелла поняла, что крикнул не он. Приставив козырьком руку к глазам, сквозь свет софитов она вгляделась в темноту и увидела малорослую корявую фигуру Лосева. Он и теперь был в своей кожанке с неизменной борсеткой под мышкой. |