Онлайн книга «Она нечаянно нагрянет»
|
– Тетя Дусь! Это моя подружка, мы в одном классе учились, Зина Иванова. Зин, проходи, не стесняйся. Аня, покажи Зине, где можно руки помыть, а мы с тетей Дусей пока все разберем и стол накроем. Я сегодня зарплату получила, надо это отметить. Когда сели за стол, Аня заметила в пакете коробку. – Мам, а что в той коробке лежит? – Ой! Что же это я? – Валька, смеясь выскочила из-за стола – Это же тебе. – Мне? – Округлившимися глазами девочка заворожено смотрела, как мать достает из коробки куклу. – Ура!! Кукла!! Это Барби! Бабушка Иванна! Мне Барби купили! – Она понеслась в комнату к бабушке показывать куклу. – Тетя Дусь, а это вам. – Батюшки-светы! Какая красота! В нем только по праздникам ходить. – И тут же выговорила – И зачем ты денег столько потратила, транжира. Ну такая красота! Спасибо тебе. Господи! Еще и крышки купила! Небось всю зарплату профукала! – Ничего, я через неделю еще получу. – Ну все, – вступила Зинка, – торжественная часть окончена. Давайте выпьем за знакомство. Они пили сладкое шампанское, закусывая жареной картошкой, солеными огурцами, колбасой и сыром. Потом немного попели и стали вспоминать школу. Тетя Дуся уложила Анечку спать, еще раз поахала над подарками и пошла к себе, надев на тапочки галоши. А девчонки выпили еще и, забравшись с ногами на диван, разоткровенничались. – Знаешь, Валь, а я ведь в Лешку Самохина была влюблена, да, не удивляйся. Между прочим, в него были влюблены почти все девчонки из класса, а он, как верный рыцарь, был предан только тебе. А ты вообще никого вокруг не замечала кроме своего Лешеньки. Почему вы расстались-то? – Так получилось, он уехал… – Ну? – Ну и все. – Нет, Валентина, что-то здесь не так, он ведь приезжал, я сама его сколько раз видела, да и Димка говорил. А ты прямо сразу замуж вышла, да еще ребенка сразу родила… Постой… А ребенок-то случаем не Лешкин? – Она хлопнула себя по лбу. – Ну конечно! Ведь вылитая! Один портрет! Вот здорово! Ой!.. – Она замолчала и уставилась на Вальку. – Валь, а он-то знает? Валентина покачала головой. – Почему? – Сама не знаю, глупо получилось… Хотела сказать, думала, что приедет, а он как-то холодно со мной разговаривал, в общем, получилось вот так… – А если сейчас сказать ему? – Нет, не хочу. Понимаешь, Зин, я встретила его с девушкой… – Да говорила уже ты про эту девушку! – Нет, я поняла тогда, что мы стали чужими. Зинка задумчиво смотрела на нее. – Ну и бес с ним, с Самохиным, другого найдешь, получше. – А ты, Зинаида, почему одна? – То меня бросили, то сама я бросила – все пустое, по-настоящему не влюбилась еще ни в кого. Да и кого тут найдешь? Жду принца, а все шуты попадаются. Надо в Москву ехать, там женихов полно…Ладно, давай быстренько все приберем и спать. День был выходной, Зинка тоже не работала и вызвалась помочь по хозяйству, Валя попросила ее погулять с Анечкой – погода была хорошая, солнечная, а сама устроила стирку. Она как раз развешивала белье во дворе, как ее окликнули. – Валентина Васильевна! Обернувшись, увидела стоявшего рядом Михаила Петровича. «И правда губошлеп», – подумала Валя, глядя на его сытую физиономию и толстые губы, которыми он постоянно причмокивал. – А я по делу. Вот, – он похлопал по кожаной папке, – привез документы, а также письмо от вашей матери. – Письмо? – Валька удивленно вытерла руки о передник и взяла письмо, быстро пробежала глазами и уставилась на Михаила Петровича. – Видите, ваша матушка согласилась на продажу дома. – А нам куда же? – Но вы с дочкой себе что-нибудь купите, а бабушку, – он притворно тяжело вздохнул, – уж так и быть, поможем пристроить в пансионат. – Ей нельзя в пансионат, она уже поправляться начала… Как же так? – Валентина Васильевна, до конца месяца вы должны освободить дом. – Это невозможно! – Ну тогда мы примем меры, выселим, так сказать, принудительно. – Нет, погодите, мне надо с матерью связаться. Она что-то не поняла… Господи! У меня же телефон есть! – Вы, конечно, можете звонить, но документы все подписаны, я оставлю вам копии для ознакомления. – Но мы здесь прописаны: и я, и бабушка и Анечка. – Раз у вас есть телефон, дайте мне номер, я вам позвоню в понедельник. Всего хорошего. Валька бестолково тыкала по кнопкам и неизменно получала ответ «не правильно набран номер», она в сердцах отшвырнула телефон. Вошедшая Зинаида застала ее неподвижно сидящей перед окном. Она несколько раз ее окликнула, Валя не отвечала. – Эй! Трофимова! Очнись! Мы пришли, Анюта осталась на улице, вон куклу соседке показывает. Валь! Да что с тобой, случилось что? – Вот, почитай. – Это что такое, письмо? – От матери… прочти. Зинаида читала, время от времени вскидывала глаза на Валентину и переваривала содержимое. – Чего-то я плохо поняла… Ты дом продаешь, что ли? – Да не хочу я ничего продавать! – А она пишет, что согласна. На что согласна-то? – Понимаешь, этот мужик, Михаил Петрович прицепился ко мне с этим домом, чтобы продала. Я говорила ему, что дом записан на мать. Он попросил ее адрес и, представляешь, съездил туда. Вот, привез подписанные документы и письмо. – Ага… А зачем она-то согласилась? – Так ведь деньги большие. Видишь, она пишет, что 5 тысяч отдает мне, а бабушку чтобы в дом престарелых… – Валька не удержалась и всхлипнула. – Господи! Никогда она мной не интересовалась, представляешь, Анечке четыре годика, а она ее ни разу не видела и на бабушку ей наплевать! А как я могу ее сдать куда-то, ведь это она всегда была мне вместо матери. Знаешь, Зин, стыдно сказать, но я не люблю мать. Да какая это мать?! Целыми днями по соседкам бегала, сплетничала, да семечки грызла! А теперь вон, что надумала! Ей главное деньги, а нам-то куда деваться? – Валька зарыдала в голос и не сразу услышала, как из другой комнаты ее звала бабушка. Она вытерла глаза, глубоко вздохнула и с улыбкой пошла к ней. – Что с-училось? – Бабушка с тревогой всматривалась в заплаканное лицо. – Да с чего ты взяла, бабуль? – Я с-ышала, ты плакала… Кто обидел? Валька грустно улыбнулась – бабушка, как и в прежние времена, сердилась и, казалось, готова была побежать и наказать обидчика любимой внучки. – Бабуль, тебе ж встать придется, надо наряд тебе какой-нибудь приготовить, – попробовала отшутиться Валька, но бабушка продолжала хмуриться. |