Онлайн книга «Лунная афера»
|
– Ну что в оранжерее? – поинтересовался командир у копавшегося с монитором инженера. – С температурой все ясно, а вот давление гораздо ниже, чем в бытовом, – отозвался тот отсоединяя монитор от разъема. – Сколько? – Всего полпроцента от нормы. Командир несколько секунд озадаченно молчал. Потом приблизился к закрытому люку, провел перчаткой по слою инея. И сказал: – Самый худший вариант – это неопределенность. – Так и есть, – согласился товарищ. – Если бы давление упало до нуля – мы бы точно знали, что в корпусе оранжереи пробоина или трещина. Откачали бы воздух из бытового, открыли бы люк и без проблем пошли бы дальше. А теперь думай… Запас воздуха на «Союзе» имелся, однако расходовать его, закачивая в «черную дыру» под названием «оранжерея» не хотелось. – Мы прилично сегодня поработали, – оттолкнулся командир от люка. – Предлагаю вернуться в «Союз» и доложить о результатах в ЦУП. – И то верно, – последовал за ним инженер. – Пусть сами решают, что делать дальше… * * * Благодаря подсказке начальника тренажерного комплекса Юрия Семеновича в одном из дальних ангаров космодрома действительно обнаружился разобранный макет-тренажер «Марс-экспресса». По указанию Воробьева все комплектующие тренажера в срочном порядке перевезли в Звездный городок, собрали, запустили и настроили, после чего оба экипажа начали на нем ежедневно заниматься. Басаргин осваивался на тренажере пару первых дней. Уяснив тонкости управления, вошел во вкус и стал проводить перед интегрированным пультом все свободное время. Он часами отрабатывал сотни всевозможных ситуаций, доводя свои навыки до автоматизма. Не отставал он него и Матюшин, штудируя документацию по аппаратуре, системам и агрегатам корабля. Оба привыкали ориентироваться в отсеках в полной темноте на ощупь. Но это уже была их личная инициатива, а не ступени учебной программы. В этот день в тренажерном комплексе происходило заключительное занятие. Контрольное. Что-то вроде экзамена, только с более жесткими последствиями. Сдал – полетел. Завалил – ждешь следующего счастливого случая, когда включат в программу подготовки. Многие ждут по десятку лет. А некоторые после провала вообще никуда не летят и прощаются с космонавтикой навсегда. – «Заря», подхожу к «Марсу» в режиме автоматического сближения. Дистанция – два с половиной километра. Прошу разрешения перейти на ручное управление, – доложил по переговорному устройству Басаргин. Юрий Семенович поднес к губам микрофон: – «Кречет», разрешаю переход. – Понял, разрешили. Басаргин отключил автоматику и, оценивая дистанцию с помощью лазерного дальномера, а также визуально контролируя положения корабля, самостоятельно повел «Союз» на сближение с кораблем… На данном экзамене помимо начальника тренажера присутствовали все руководители Роскосмоса и Центра подготовки космонавтов. Час назад свой «полет» на тренажере закончил экипаж полковника Шатунова. Задание кандидаты выполнили блестяще, получив за каждый из этапов оценку «отлично». Теперь места в ложементах занимали их конкуренты: Басаргин и Матюшин. В тренажерном зале было тихо, лишь негромко гудели трансформаторы с электродвигателями и пощелкивали реле в соседнем аппаратном помещении. Члены комиссия расположились позади рабочего места начальника тренажера и наблюдали за действиями экипажа. Действия в полной мере отображались на трех цветных мониторах, установленных перед Юрием Семеновичем. А картинка, видимая экипажем, транслировалась на огромной плазменной панели, висящей сбоку на стене. – «Заря», дистанция – двести, скорость – ноль, – доложил из корпуса спускаемого аппарата Басаргин. – Понял вас, «Кречет», – отозвался Юрий Семенович. – Разрешаю сближение. Однако вместо того, чтоб начать действия по сближению, Басаргин огорошил: – «Заря», «Марс» развернут к «Союзу» двигательным модулем. – Опять сбой в компьютерной программе! – чертыхнулся начальник тренажера и схватил микрофон, чтоб предупредить экипаж о перерыве в работе для перезагрузки системы. Но Воробьев решительно остановил: – Не нужно перезагружать, Юрий Семенович. Посмотрим, как они выпутаются из нестандартной ситуации. Поняв задумку начальства, тот кивнул и передал экипажу вводную: – «Кречет», у вас потеря связи с ЦУПом. Действуйте самостоятельно. – Понял. Работаем… * * * Возвратившись в «Союз», экипаж обстоятельно доложил о проделанной работе на орбите. Руководитель посоветовал проверить системы корабля и отдохнуть после долгого пребывания в скафандрах. На том сеанс связи закончился. – Совещание, – вздохнув, отключился от эфира командир. – Ну это как водится, – протирал инженер лицо влажными салфетками. – Как минимум на час… В бытовом отсеке своего корабля они сняли скафандры и первым делом поменяли влажное от пота нательное белье. Отдышавшись, перекусили. Затем хотели немного подремать, но не успели – совещание в Центре управления закончилось за двадцать пять минут. – «Беркуты», ответьте «Заре», – ожил динамик громкой связи. Командир схватил микрофон. – Да, «Заря», слушаем. – Решение будет следующим, – спокойно произнес руководитель полетов. – Сегодня полноценно отдыхаете, а завтра утром откачаете воздух из двух первых отсеков «Марса» и отстыкуете «Союз» вместе с ними. Космонавты переглянулись. На Земле при подготовке к полету подобный вариант не прорабатывался. – А потом? – спросил командир. – Потом отойдете на полкилометра от «Марса» и отправите в свободный полет оранжерею. А бытовой отсек «пристегнете» об-ратно. Как поняли? – Поняли вас, «Заря». – Отлично. Как самочувствие? – В норме. – Ну и хорошо. Отдыхайте… * * * Затаив дыхание, все присутствующие в тренажерном зале смотрели на большой экран, на котором транслировались эволюции «Союза» вокруг «Марса». Выдерживая постоянную дистанцию в двести метров, корабль по дуге облетал застывший в одной очке «Марс-экспресс», стремясь занять положение точно напротив стыковочного узла. – Подходит к точке торможения, – сказал кто-то за спиной Воронина. Другой голос предположил: – Проскочит. Как пить дать проскочит. – Тихо! – приказал глава Роскосмоса. – Не каркайте!.. Зашипели имитаторы работы рулевых и тяговых двигателей. Корабль стал терять скорость и вскоре остановился. – В точке? – поинтересовался Воронин. |