Онлайн книга «У тебя есть я»
– Я слишком стар для всего этого дерьма, – застонал Зиганшин, когда Света очень убедительным жестом подсунула ему тетрадку. То ли он, сам того не зная, учился в школе для тупых, то ли забыл математику напрочь, то ли в его время программа была другая, но ухватить суть ему так и не удалось, пришлось вызывать Льва Абрамовича. Тот примчался, в три секунды все понял, но вместо того чтобы решить задачу, принялся объяснять Свете весь материал. Зиганшин послушал, пришел к выводу, что все равно ничего не понимает, и поплелся чистить картошку к ужину. – Можно, я вам помогу? – шепотом спросила маленькая Света. Он растерялся. Нельзя давать нож пятилетнему ребенку, а овощечистка, наверное, безопасна, но все равно слишком большая для Светиных ладошек. – Конечно, детка. – Зиганшин огляделся, что бы такое поручить девочке, и вдруг понял, что приготовление пищи – опасное занятие. Или порежешься, или обожжешься. Он подставил под раковину низкую табуреточку и дал Свете мыть овощи для салата. За окнами быстро темнело, а Фриды все не было. Что ж, она предупредила, что вернется поздно. «А куда поехала, не сказала, – подумал он вдруг со жгучей обидой, – сидят сейчас, наверное, с Анжелкой, кости мне перемывают, а Ямпольская еще и подначивает – сиди, сиди, Фридочка, пусть этот гад покрутится, почувствует на своей шкуре, каково тебе приходится!» Зиганшин посмотрел на часы и решил, что по всем законам, божьим и человеческим, гад покрутился вполне достаточно. Только он хотел позвонить жене, как телефон сам подал голос. – Добрый вечер, Анжелика Станиславовна, – сказал Зиганшин не без яда, – вы мне скоро жену вернете? – В смысле? – А Фрида не у тебя разве? – Нет, и не была. – Куда ж она тогда поехала? – Не знаю, родной. Мы с ней сегодня не собирались встречаться. Зиганшин нахмурился. Отточенная годами службы дедукция подсказывала, что, если Фрида не у Анжелики, значит, поехала к его маме, и лично ему это не предвещает ничего хорошего. – Так я чего звоню-то, – напористо продолжала Анжелика, – два миллиона баксов – это, конечно, очень хорошо, но не дает мне покоя чемодан с папиными рукописями. – Да брось. – Нет, Славик, это странно. Зиганшин дернулся оттого, что его так назвали, но поправлять не стал. – Понимаешь, деньги – это нормально. За них убивали, убивают и будут убивать, жуткая банальщина. А ситуация с чемоданом – вот ты как хочешь, а у меня она не укладывается в голове. Ну как это? Почему только папины бумаги отправились в изгнание? Почему не весь архив? Я специально перепроверила протокол обыска – у Рогачевых в доме куча всякой писанины. Горы просто. Я и сама помню, что там даже школьные тетрадки Маргариты были. Так вот почему-то их она оставила дома, а труды любимого отца вывезла. Зачем? – По-моему, ты загоняешься. – А мне кажется, если мы это поймем, то поймем и все остальное. Может, и фонд не понадобится трясти. – А, вон в чем дело! Он улыбнулся этой вполне понятной человеческой слабости – искать не там, где потерял, а где светло. Анжелика придумывает всякие фантастические версии, лишь бы не заниматься тем, в чем не сильна. Между тем надо собраться и все-таки раскрыть это действительно странное преступление, хотя бы потому, что начальник вызывал его к себе и сказал, что вопрос о повышении почти решен, надо только показать, что подполковник Зиганшин действительно так хорош в своем деле, как о нем отзывается непосредственный руководитель. – Слушай, я прямо сегодня позвоню своему следаку. Ну и ты тоже посоветуйся с коллегами, потому что все равно надо будет… Тут он услышал в трубке гудки – кто-то настойчиво пытался дозвониться. – Анжел, повиси, – попросил он и переключился на жену. – Слава, ты можешь меня забрать, а то у нас автобус сломался. По голосу было ясно, что Фрида сильно замерзла. Зиганшин вскочил. Автобус этот был последний. – Я же тебе сказал такси взять, – закричал он, влезая в джинсы. – Ну вот не взяла, что ж теперь? Попроси дедушку пока посидеть. – Он и так здесь. Быстро обрисовав Льву Абрамовичу ситуацию, Зиганшин побежал к машине, на ходу прощаясь с Ямпольской, которая все пыталась вкрутить ему какие-то свои следственные озарения, но он уже не слушал. Ничего удивительного в поломке автобуса не было, наоборот, странно, что это старое корыто вообще завелось в такой мороз. Маршрут непопулярный, нерентабельный, кроме Фриды на нем ездят одни льготные бабули, поэтому машины там тоже сильно немолодые. Летом хоть дачники катаются, а сейчас мертвое время. Никому не нужно в эти края, дорога пустая, так что попутку не вдруг поймаешь, а кроме того, страшно садиться к незнакомому человеку. Подбирать незнакомого человека, впрочем, тоже страшно. Люди постоянно доказывают, что не стоит им доверять и помогать. Минут через пятнадцать езды Зиганшин заметил темные очертания автобуса и несколько подпрыгивающих силуэтов возле него. Он припарковался на обочине так, чтобы осветить фарами автобус, и подошел к терпящим бедствие. На дороге было темно и тихо. Автобус поблескивал в лучах фар, выхвативших из темноты его заиндевевший бок. Рядом скорее угадывался, чем был виден вековой лес, а из высокого звездного неба веяло холодом вечности. Зиганшин спрятал лицо в вороте свитера, потому что щеки схватило морозом, и обнял жену. Где-то вдалеке послышался собачий лай, но так глухо, что все только поняли, как далеко они от человеческого жилья. Другие пассажирки смотрели на него хмуро, но с надеждой. – Что делать-то, отец? – спросил Зиганшин у шофера, седого человека с внушительными казацкими усами, подернувшимися льдом. Водитель попросился «на веревку». – Угу, – сказал Зиганшин, – как раз мечтал трансмиссию убить. – А что же делать, Славочка? Не можем же мы просто так уехать. Зиганшин с тоской посмотрел на стайку бабок. Те самые, наверное, старухи, которые гнобили Фриду за велосипед в салоне и заставляли закрывать все окна в тридцатиградусную жару, ибо «продует». «Вот пусть и попрыгают, – мстительно подумал он, – хоть узнают, что такое реально продует». – Ладно, – буркнул он, – развезу. Только вы сразу все не влезете. Водитель пытался дозвониться в свой автопарк, но никто не отвечал. Что ж, вечер субботы. Зиганшин помог ему откатить автобус на обочину, благо в этом месте она была широкая, и обещал подкинуть назад, к развилке, где до райцентра ходят другие автобусы, не такие ненадежные. Чтобы ограничиться двумя ходками, пришлось Фриду в машину не брать. Зиганшин стянул с себя куртку, не слушая возражений, надел на жену наподобие плащ-палатки и повез первую партию старушек, тех, которые жили в деревнях поближе. |