Онлайн книга «Три недели с моим братом»
Операцию назначили на раннее утро, и мы привезли Дану в больницу к семи часам. Однако из-за плотного графика прооперировали ее лишь в полдень. Этот день стал самым долгим днем в нашей жизни. Врач вышел к нам в семь вечера и сказал, что операция прошла успешно. Удалили большую часть опухоли – всю удалить не получилось: она уходила в глубь мозга и к тому же располагалась рядом с отделами, отвечающими за жизненно важные функции организма. Если убрать ее всю, Дана может стать овощем. Врач довольно долго объяснял нам это, однако мы попросили уточнений – сколько осталось опухоли, где она находится и чем это грозит Дане в долгосрочной перспективе. Как мы уже поняли, операции на мозге не всегда проходят так, как запланировано. – Когда она оправится от операции, ей придется начать противосудорожное лечение и пройти курс радиотерапии, – сказал врач. – Будем надеяться, это уничтожит то, что осталось от опухоли. – А если нет? Что тогда? Снова операция? Врач покачал головой. – Будем надеяться, радиотерапия поможет. Как я уже сказал, я не смогу удалить оставшиеся части опухоли, не причинив девушке вреда. – Каковы ее шансы на излечение? Она выздоровеет? – Зависит от вида опухоли. Мы сделали биопсию для исследования. Некоторые опухоли чувствительнее к излучению, чем другие. Некоторые растут быстро, другие медленно. Нужно дождаться результатов анализа. Если эта опухоль окажется чувствительной к излучению, то оно поможет. – Значит, Дана сможет вести нормальный образ жизни? – По большей части, – поколебавшись, ответил врач и замолчал. Однако заметив, что мы ждем пояснений, добавил: – Во время противосудорожного лечения нельзя беременеть, иначе у ребенка могут быть врожденные пороки развития… Врач замялся, и мы с Микой переглянулись, уже догадываясь, что услышим дальше. – Скорее всего у нее никогда не будет детей, – наконец сказал он. – Когда можно ее увидеть? – Завтра. Сейчас она спит, ей нужно отдохнуть. Ночь я провел в гостиничном номере, смотря в потолок и вспоминая наш с Даной давний разговор в день нашего рождения. – Я хочу выйти замуж и родить детей, – сказала тогда сестра. – И все? – спросил я. – Да. Это все, чего я хочу в жизни… Воспоминание чуть не разбило мне сердце. * * * Голова сестры была плотно забинтована. Большую часть нашего визита она проспала, а когда проснулась, выглядела заторможенной: рассеянный взгляд, медленные движения. – Все… прошло… нормально? – запинаясь, прошептала она. – Просто замечательно, малышка, – ответил Мика. – Хорошо… – Я люблю тебя, малышка, – сказал я. – Я тоже… люблю вас… обоих… И она снова заснула. Через неделю пришли результаты биопсии. У сестры в мозгу оказалось три вида раковых клеток: олигодендроглиома, астроцитома и мультиформная глиобластома – все из разряда быстрорастущих опухолей, чьи метастазы вытягиваются, как паучьи лапы, и все они малочувствительны к радио– и химиотерапии. Один факт засел у нас в голове: через пять лет из тех, у кого диагностировали мультиформную глиобластому, в живых остается лишь два процента больных. Сестре в то время было всего двадцать шесть. * * * Через три дня, когда Дану выписали из больницы, я вернулся в Северную Каролину. Сестре назначили радиотерапию и противосудорожное лечение. Испытывая вину за то, что я не рядом с ней, я погрузился в работу. Однако жизнь продолжалась, и появлялись новые источники стресса. Новый начальник тут же завалил меня работой. Мы с Кэт купили свой первый дом. За три месяца столько всего произошло: переезд, смена работы, покупка и ремонт дома, беспокойство за сестру… И это было еще не все. Отец с трудом перенес известие о диагнозе Даны, а мой переезд в Северную Каролину лишь подогрел его гнев и чувство вины. Я вновь стал громоотводом для его злости и беспомощности. Когда я рассказал ему о покупке дома, он сухо сообщил мне, чтобы я не рассчитывал на финансовую помощь. Когда он звонил, то разговаривал только с моей женой. Я стоял рядом, желая пообщаться с отцом. – Здесь Ник, хочешь поговорить с ним? – спрашивала Кэти и после долгой паузы отвечала: – Ладно, тогда до свидания. Мы тебя любим. – И тихо вешала трубку. – Он не захотел общаться со мной? – спрашивал я. – Дело не в тебе, просто он напуган, – шептала Кэти, обнимая меня. Зато с Даной отец держался молодцом. Он возил ее по врачам, и в апреле, когда началась радиотерапия, она переехала в его дом. От лечения Дана чувствовала слабость и тошноту, ее волосы поредели, но голос по телефону звучал бодро. Оптимистка по натуре, моя сестра знала, что все будет хорошо. – Я молюсь, Ник, – однажды сказала она. – И уверена, что это помогает. Я буквально ощущаю, как опухоли умирают, и представляю, как они кричат в агонии. – Наверняка так и есть. Ты молодая и сильная. – Помолишься за меня? – Могла бы и не спрашивать. Я молюсь за тебя каждый день. – Спасибо. – Как отец? – Прекрасно. Не представляешь, как сильно он мне помогает. Он готовит мне суп и даже принес телевизор с пультом, чтобы я лишний раз не вставала. – Рад слышать. – А ты как поживаешь? Что интересного в твоей жизни? Я колебался, не желая отвечать. Как я скажу ей это? Впрочем, рано или поздно она все равно узнает. – Ну, мы недавно обнаружили, что Кэт снова беременна. Ребенок должен родиться в сентябре. Дана долго молчала. – Замечательно, я рада за вас, – наконец ответила она подавленно. – Ты сказал ей? – спросил меня Мика несколько минут спустя – я позвонил ему сразу после разговора с Даной. – Да, сказал. – Как она это восприняла? – Почти так, как ожидалось. – Ужасно, правда? Дана могла бы стать великолепной матерью. Она похожа на нашу маму. Я промолчал. Что тут скажешь? – Я думал о тебе и о том, как все потом происходило, – сказал Мика. – О чем ты? – О взлетах и падениях. Сначала ты женился и был на седьмом небе от счастья. Шесть недель спустя умерла мама, и ниже падать было просто некуда. Кэт впервые забеременела, а потом потеряла ребенка. Вы с Кэт решили переехать и начать новую жизнь, а месяцем позже у Даны случился приступ и выяснилось, что у нее опухоль мозга. Потом Кэт снова забеременела, и в то же самое время мы узнали, что Дана не сможет иметь детей и проживет не больше пяти лет. Мы словно на «русских горках», то вверх, то вниз. А у тебя самые высокие взлеты и самые низкие падения. |