Онлайн книга «Три недели с моим братом»
– Чисто тюремный охранник, даже не улыбается! – шепнул Мика. – Кто? Вот этот мистер Весельчак? – По-моему, он нас изучает, чтобы выяснить, кто будет следовать правилам, а кто нет. – Думаю, он уже понял, что ты принадлежишь к последним. Он с тебя глаз не сводит. – Ага, я заметил. Для столь жизнерадостного парня он неимоверно восприимчив. Нас привели в зал с кондиционерами, компьютерами и системами видеонаблюдения и предложили сесть. Выбора не было, фильм придется посмотреть. Наш гид отметил присутствующих, и фильм начался. Вот что мы узнали за следующие пятнадцать минут: почти ничего. Неизвестно, кто построил гипогей. Неизвестно, для чего его построили. Неизвестно, что случилось с теми, кто его построил. Неизвестно, откуда они пришли. Неизвестно, почему гипогей таков, каков есть. Неизвестно, что это была за цивилизация. Известно лишь, что гипогей построили задолго до пирамид. Зажегся свет. – Сюда, пожалуйста, – сказал гид. – Идемте, экскурсия начнется через минуту. Времени мало, так что не разбредайтесь. Не задавайте слишком много вопросов. И нас повели в гипогей, предупредив, чтобы мы ничего там не трогали. Фактически гипогей – это пещера. Пригнувшись, мы шли по подмосткам, которые на шесть дюймов возвышались над полом, и сорок минут слушали непрерывный монолог гида. Вот что мы узнали: почти ничего. Все, что он сказал, мы уже слышали в фильме. Однако идти по старейшим в истории человечества руинам само по себе знаменательное событие. Наша группа вела себя исключительно серьезно – гид запугал всех. Жутковатое ощущение: двадцать человек, большинство из которых уже успели подружиться, стоят в пещере и довольно долгое время не позволяют себе даже шептаться. Это был самый тихий период во всем путешествии. Потом нас повезли в храмовый комплекс Таршин, который находится прямо в центре города. На сей раз вместо зданий нас привели на небольшой пустырь с разбросанными вокруг огромными камнями. Да уж, отнюдь не Мачу-Пикчу. – И это все? – удивился Мика. – Зато здесь можно снимать видео. – Здесь нечего снимать. Скучное местечко. Сколько мы тут пробудем? – Час, наверное. – Слишком долго, учитывая, что никто ничего об этом месте не знает. Мика оказался прав – час тянулся долго, даже несмотря на нового гида в лице женщины, которая, казалось, искренне была рада нас видеть. Каждое описание у нее начиналось с фразы «Мы полагаем, что это может быть…» или «Мы не уверены, для чего это использовалось, но…» Также она часто употребляла слово «копия»: – Это копия колонны, которая, на наш взгляд, имела важное значение… Услышав это слово десять раз за первые несколько минут, Мика поднял руку. – Вы постоянно говорите «копия». – Да, это копия. – Гид кивнула. – То есть она не настоящая? – Нет, настоящая колонна в музее. Большинство настоящих частей храма отвезли в музеи, чтобы спасти их от дальнейшего разрушения. – А то, что вы нам только что показывали? – Тоже копии. Их сделали максимально похожими на оригиналы. – Она просияла. – Удивительно, правда? – И сколько здесь копий? Гид огляделась. – Почти все, что вы видите. Посмотрите, какая огромная проделана работа! – Она обвела рукой развалины. – Например, мы считаем, что эта стена… Мы с Микой быстро утратили интерес к экскурсии. Нам показывали не руины Таршина, нам показывали… подделку. Все равно что в Лувре увидеть фотографию картины с Моной Лизой, а не саму картину. – Похоже на бутафорию для фильма, – оглядываясь, сказал Мика. – Точно. И, откровенно говоря, не самую лучшую. * * * Вечером нашей группе было предоставлено свободное время, и мы с братом решили поужинать в ресторане рядом с гостиницей – там подавали пиццу и пиво. Как всегда, оставшись наедине, мы предались воспоминаниям о детстве. – Помнишь Черныша? – спросил Мика. – Ту адскую птицу? Такое разве забудешь? А «почти участник»? Мы громко рассмеялись. – А помнишь, как мы нагрузили «фольксваген» книгами так, что казалось, будто он вот-вот взлетит? – А помнишь, как мы притворились, что вот-вот упадем с края Большого каньона? Мы засмеялись еще громче. – А войны с пневмооружием? Когда я выстрелил тебе в спину и нам пришлось вырезать пульку ножом, потому что она глубоко засела? – А когда мы с Марком свалили почтовый ящик и те парни задали нам жару? – Или когда дедушка поливал меня из шланга? – Не забудь про лечение пластырями!.. Мы всегда рассказываем одни и те же истории, и нам почему-то не надоедает их слушать. Мы наклонялись и хлопали себя по бедрам, а люди за соседними столиками смотрели на нас и не понимали, почему мы смеемся. В том-то все и дело – наши истории кажутся нам смешными, потому что мы прожили и пережили их. Чем ужаснее был случай, тем забавнее он становился для нас с годами. Спустя какое-то время Мика затих. Он поднял на меня затуманенный, проникновенный взгляд и сказал: – Хорошее было время. Я кивнул. – Самое лучшее. После ужина мы решили попытать удачи в казино. Мы играли в блек-джек, и Мика выиграл, а я проиграл. Казино было меньше и спокойнее таких же заведений в Рино или Лас-Вегасе, зато нас приятно удивило сообщение, что вскоре тут будет играть музыкальная группа. Крупье заверил, что группа хорошая и очень известная: – Они местные. Играют здесь несколько лет. – Интересно будет послушать мальтийскую музыку. Никогда не слышал, – сказал Мика. – Сюда многие вечером приходят, чтобы послушать их. Вскоре здесь станет людно, и будут танцы. – Еще лучше, – с улыбкой сказал Мика. Спустя какое-то время за нами принялись рассаживаться музыканты, однако мы так сосредоточились на игре, что даже не обернулись к ним. Прозвучали первые аккорды. Мы узнали их, но поначалу не смогли вспомнить песню. И вот, когда мы уже почти вспомнили ее, солист начал горланить слова из песни «Трус» Кенни Роджерса. Мы обернулись и удивленно заморгали. На местных музыкантах, выступающих в мальтийском казино, красовались ковбойские шляпы. Парни пели американские кантри-песни, отбивая такт ногами. Толпа подбадривала их выкриками и подпевала. Мы с Микой переглянулись, со смехом пожали плечами и тоже начали подпевать. Вот так всегда – стоит нам решить, что больше ничего интересного не случится, как сразу же происходит что-то необычное. Я бы ни в жизнь не смог представить, что буду горланить песни Кенни Роджерса, имитируя мальтийский акцент. |