Онлайн книга «Ссудный день»
|
Таща ее по полосе препятствий, лавируя между объятыми пламенем кушетками и полыхающими сервантами, юноша объяснил ей, что он потомок Белинды, бывшей на плантации рабыней до войны. С девушкой втайне обвенчался двоюродный прапрапрадед мисс Жозефины. – Вот он! – крикнул Джамал, проносясь мимо полускрученного в огне портрета красивого майора Конфедерации. – Вот мой прапрапрапрадедушка! – Так ты белый! Джамал скривился. – Еще не хватало! Перекрикивая бушующий пожар, он гаркнул во всю мощь легких: – Соврал я! Просто чтоб спасти твою маразматическую привилегированную белую жопу! Копченый бес таращился на него в полном замешательстве. – Но, – добавил Джамал, – мы и правда одной крови. Я твой последний родич из семьи Пибоди. * * * Бэлль стояла в дверях гостиной и вслух читала оставленное сыном письмо. Начиналось оно так: «Дорогая мама. То, что я сделал, я сделал не ради себя. Я защищал тех, кого люблю. А разве не такова была цель Ссудного дня?» Бэлль подняла глаза на Лакомую и перевела взгляд на кресло. Лакомая тут же вспомнила, что в клинике велели поберечься, и села. «То, что я делаю теперь, – продолжала читать Бэлль, – тоже будет ради вас и защиты вашей тайны». В коридоре за дверью послышался звуковой сигнал подъехавшего лифта. Приближались тяжелые шаги и глухие голоса. Письмо в руках у Бэлль затряслось. «Я ухожу в пограничные земли. Вот и узнаю, врут про них или нет. Я хочу жить в обществе, в основе которого свободный выбор, а не биологические обстоятельства». Открылась дверь у соседей. Кто-то спросил: «Это по поводу убийства?» И угрюмый голос ответил: «Граждан просим оставаться в квартирах!» Лакомая сделала Бэлль знак, чтобы продолжала читать. «Это земля, которую патрулируют волки. – Глаза Бэлль метались от письма к двери. – Которую охраняют горные пумы. Шершни, москиты и колючие заросли будут мне крепостными стенами…» В коридоре на мгновение все стихло, потом раздался громовой стук в дверь. Резкий, угрожающий голос выкрикнул: – Открывайте! Полиция! Лакомая и Бэлль в панике переглянулись. «Мне жаль, что Бинг мертв. Мой лучший друг». На этом письмо заканчивалось. – У нас ордер на арест Феликса! Лакомая подняла руки перед собой, изображая, будто рвет пополам лист бумаги. Белль разорвала письмо надвое. Лакомая схватила половину, смяла в шарик, сунула в рот и начала жевать. Бэлль торопливо последовала ее примеру. – Здание окружено! – кричали снаружи. Лакомая напряглась и проглотила бумажный комок, как большую таблетку. Бэлль давилась, держась за горло. Лицо ее посинело. Дверь разлетелась, осыпав их дождем щепок. Лакомая колотила Бэлль по спине. В пролом вошла фигура. Высокий тип в ботфортах. Полицейская форма у него была со стразиками, а значок от них так и переливался. – Где пацан? – выкрикнул тип. На груди у него искрилась плашка с именем «Эстебан», выложенным блестящими камушками. Камушки украшали и табельный револьвер – так много, что невозможно было определить его калибр. При виде этого ослепительного колосса Бэлль от шока сглотнула, и так вопрос с письмом был решен. * * * Особняк Пибоди уже ничто не могло спасти. Благородное обиталище серебряных бокалов для джулепа и клавесинов розового дерева с оглушительным треском рушилось вокруг Джамала и Барнабаса. И когда перспектива гибели под обломками каких-нибудь старинных часов была уже очевидна, откуда-то из густых клубов дыма залаял пес. Вооруженный прекрасным собачьим нюхом, Вышибала отыскал входную дверь. Джамал и мисс Жозефина побежали на звук лая и вскоре оказались на парадном крыльце. Именно в этот момент великолепные греческие колонны треснули от жара, и пылающая крыша наружной галереи полетела вниз со скоростью и ревом товарного поезда. Два человека и пес вложили все свои силы в прыжок с крыльца на лужайку и тем спаслись. Позади них крошилось и оседало старинное родовое гнездо, а они бежали вперед, в ночную прохладу. – Что теперь с нами будет? – тяжело дыша, волновалась мисс Жозефина. – Помнишь книгу, которая называется «Гроздья гнева»? – спросил ее Джамал. Мисс Жозефина торопливо закивала. – Вот все, что они в этой книге делали, – произнес Джамал, – мы будем делать ровно наоборот. * * * Толботт утверждал, что их книга изменит мир. Уолтер фыркнул. – Вы прикалываетесь, что ли? Книга ведь просто прикол, да? Новый папаша заржал булькающим смехом. – Рудольф Гесс тоже задавался этим вопросом! Он сделал долгий выдох – секунду, две, три воздух покидал его грудь будто в последний раз. Ребра провалились вглубь грудной клетки, словно внутри осталась лишь пустота. Уолтер поерзал на месте, готовый записывать. Он так долго печатал под диктовку, что разучился формулировать собственные мысли. – Вы же написали фантастику? – спросил он. – Правда? Подбородок старика поник до самой груди. – Мы уничтожаем нацию, чтобы спасти людей. – Толботт говорил с трудом, то и дело умолкая, чтобы отдышаться. – Черная молодежь пачками убивает друг друга. Геи распространяют среди своих заразу. Белые травят себя опиатами. Старик совсем обвис на стуле и не заваливался на пол лишь благодаря скотчу, которым был привязан. – Растя ли детей или проповедуя идеи, человек делает одно: постоянно распространяет себя, как семя. – В смысле мы этим тут занимаемся? – Уолтер запнулся. – Семя распространяем? Там, в Прежние Времена… когда эта книга еще не была книгой… новый папаша Уолтера оставил его вопрос без ответа. – Это же просто книжка! – протестовал Уолтер. – Ничего такого не будет! Толботт кое-как собрался с силами и приподнял голову. – Мы регулярно приносим людей в жертву ради нации. – Его губы растянулись в кривой слабой улыбке. – А может, неплохо бы раз в сто лет пустить нацию в расход для спасения людей… – Он уставился на Уолтера осоловелым взглядом. – Спасибо тебе, Уорнер. Уолтер не стал его поправлять. – Ты мой Босуэлл, – продолжал старик. – Мой писарь. Стенограф. Личный секретарь. И стал разглагольствовать о том, как пророк Иеремия диктовал библейские тексты Варуху, апостол Павел – Терцию, апостол Петр – Силе, Иоанн Богослов – Прохору. Гитлер надиктовал «Майн кампф» Рудольфу Гессу. |