Книга Причина успеха, страница 10 – Хелен Филдинг

– Не думаю, что Билл более знаменит, чем ты.

– Может быть, но Джулиан точно более известен, – пробормотал Оливер и шмыгнул носом.

– Нет. Ты простудился? – ласково спросила я.

– Да, он более знаменит. Несправедливо, но это так, – мрачно произнес Оливер, снова шмыгнув одной ноздрей.

– Это разные вещи. Ты – телеведущий, а Джулиан Алман – кинозвезда.

Оливер пил уже третий стакан бренди. Он ослабил галстук и расстегнул три верхние пуговицы рубашки. Его грудь была покрыта темными волосами.

– Ты занимаешься гораздо более полезным делом, – я попыталась его ободрить. – Зрители считают тебя авторитетным человеком, интеллектуалом.

Он самодовольно сморщил нос и сжал под столом мое колено.

Официант собирал крошки мини-пылесосом, и вдруг я поняла, что он засосал сережку, которую я сняла и положила на стол. Я не решилась сказать это вслух, но прошептала Оливеру на ухо. Он покатился со смеху и тут же приказал официанту вытряхнуть пылесос.

Когда принесли счет, я достала чековую книжку и предложила заплатить пополам, но Оливер наклонился через стол, ущипнул меня за нос и вынул золотую карточку “Американ Экспресс”. Потом провел меня под руку по ресторану, прощаясь со всеми знаменитостями.

Мы подъехали к моему дому. Оливер остановил машину, выключил зажигание, снял ремень безопасности и сказал:

– Что дальше? Ты пригласишь меня на чашечку кофе?

Я занервничала, и у меня снова пересохло во рту. Поднялись по лестнице – я впереди, Оливер за мной. Я гордилась своей новой квартирой. Мне казалось, что она напоминает квартиры в парижском стиле. Но как только Оливер вошел, он тут же залился смехом. Я тоже начала весело смеяться, хотя до меня так и не дошло, в чем прикол. Но он хохотал так долго, что я не выдержала.

– Что смешного? – наконец взорвалась я.

– Какое маленькое гнездышко, – сказал он. – Мило. – Он направился в крошечную кухню. – Мне это все больше и больше нравится, – сказал Оливер. – У тебя на стенах картинки с умными надписями. – Он разглядывал картину, которую подарила мне мать. На ней было написано: “У зануд всегда порядок в доме”.

– Хммм... Понятно, почему ты повесила эту картину. – Он прошел в гостиную. – Боже мой! Ненавижу бардак.

– Какой бардак? – Я действительно не понимала, чем он недоволен.

– Кассеты без футляров, книги валяются. Что это? – Он с отвращением поднял с пола резинку для волос. – Похоже на стригущий лишай.

Я была убита. Всю жизнь я думала, что у людей, которые всё кладут на место, не в порядке с головой. У любого нормального человека в вазах для цветов лежат старые пуговицы и обгрызенные карандаши.

– Я сварю кофе, – сказала я.

На кухню я отправилась в каком-то подавленном настроении. Странное сочетание шампанского, вина и бренди, похоже, совсем не повлияло на Оливера. Он последовал за мной на кухню. Когда я включила чайник, он подошел ко мне сзади и обнял за талию. Я моментально обо всем забыла, повернулась, и мы поцеловались. Я пришла в экстаз оттого, что наконец прикоснулась к нему, – мне так давно хотелось это сделать! Спустя какое-то время его рука спустилась ниже, он погладил меня по бедру и поднял юбку. Я не хотела, чтобы он раздевал меня, потому что была в колготках с уплотненным поддерживающим верхом и в белых трусах, которые я выстирала в машине вместе с синими носками. Поэтому я взяла его ладонь и положила себе на грудь, что тоже оказалось приятно. Мы еще недолго целовались, но меня шатало, и я боялась, что грохнусь. Оливер коснулся губами моей щеки и произнес: – Можно я останусь на ночь?

– Я не уверена, – внезапно меня охватила паника.

Он снова начал целовать меня.

– Ладно тебе, не говори глупости.

Тут я испугалась, что он подумает, будто я неопытная, и сказала:

– Пойду в ванную. – По-моему, это было очень по-взрослому, и к тому же у меня появилась возможность побрить ноги и снять сине-белые трусы. Я бросилась в ванную, сорвала с себя одежду и запихнула ее в сушилку, чтобы не устраивать беспорядок. Депиляционным кремом пользоваться нельзя – слишком мало времени, и воняет он ужасно. У меня точно где-то была бритва. В панике я вытащила все содержимое шкафчика под раковиной, но так ничего и не нашла. Оливер нетерпеливо прохаживался по гостиной. Так, бритье ног отпадает. Я пригладила щетину – ничего, если вести рукой вниз, а не вверх, даже не очень противно. Я приняла душ. Надушилась в нужных местах. Почистила зубы. Вспомнила, что голубой халат в стирке, завернулась в полотенце, просунула голову – только голову – в дверь. Он сидел в моем кресле в гостиной и курил.

– Я готова, – сказала я с нервной улыбкой. Он поднял глаза. Нырнув в спальню, я поставила лампу на пол, забралась в постель и натянула одеяло до подбородка. Я стеснялась.

Он вошел, слегка пошатываясь, с пепельницей в руке. Поставил пепельницу на туалетный столик, затушил сигарету и сел на кровать. Повернулся ко мне спиной и стал развязывать шнурки – прямо как муж, вернувшийся с работы. Меня он будто не замечал – не очень-то романтично... Он встал и снял рубашку – через голову, не расстегивая пуговиц. Я разглядывала его по частям, а не целиком – рельефные мышцы на животе, на руках. Он расстегнул брюки и снял их, стоя ко мне спиной. Аккуратно сложил и положил на стульчик. Потом сложил трусы – это меня уже насторожило, – аккуратно положил их сверху брюк и забрался под одеяло.

Я повернулась к нему лицом. Мы поцеловались. Было так приятно лежать рядом с ним обнаженной. Он опустился и начал целовать мою грудь. Дыхание у меня участилось. Он положил голову мне на грудь и тихонько лежал на мне, опустив руки.

Через несколько минут мне стало интересно, что же все-таки происходит. Я слегка поерзала. Он поднял голову и снова стал целовать меня в губы. Дышал он очень тяжело. Он навалился на меня и раздвинул коленом мои ноги. Опустил руку и проскользнул внутрь – прямо так, сразу. Я безумно его хотела и начала выгибать спину, стонать и извиваться в экстазе. Но вдруг, в самый интересный момент, я поняла, что Оливер перестал двигаться. Он прижал меня к кровати своим весом, уткнулся головой мне в шею и лежал совершенно неподвижно. Я тоже перестала двигаться, и наступила тишина. И тут он захрапел.

Когда я оправилась от шока, моей первой реакцией был смех. Я представила, что слышно соседям: “О, о-о-о-о, хррррр, о, о, о-о-о, хррррррррр. О”. Через некоторое время мне пришлось его разбудить, потому что я не могла пошевелиться и не хотела умереть от удушья. Он вдруг стал очень мрачным и нахмурил брови. Встал и пошел в ванную, а потом я услышала, как он возится в гостиной. Чуть позже он вернулся в спальню и стал одеваться.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Я иду домой. Завтра рано вставать.

Мне в горло словно воткнули целый набор кухонных ножей.

– Даже не думай, – сказала я. – Иди в постель.