Книга Подозреваются все, страница 18 – Светлана Алешина

– Эй, только не вздумай влюбиться! – встревоженно покосилась я на подругу. – У него уже есть девушка, к тому же он не местный.

– Любовь не знает границ! – вскричала Маринка вроде бы шутливо. – И вовсе я не думала влюбляться, просто сожалею, что пыталась обмануть хорошего человека. Он сказал, что скоро они с дядей уедут.

На следующий день в редакции коллеги доложили мне о результатах пресс-конференции. На удивление, все прошло гладко – министр остался доволен работой тарасовских органов, хотя в других регионах, по слухам, он устроил порядочный разнос.

Скорей всего это было связано с недавними громкими делами, раскрытыми нашей милицией. Просто области последнее время «везло» – у нас происходили громкие преступления федерального масштаба – заказные убийства и ограбления, которые то ли по счастливой случайности, то ли благодаря рвению следователей раскрывались.

Министр похвалил и прессу за правильное освещение работы МВД, в том числе отметил нашу газету. Я могла гордиться своим детищем – «Свидетель» был замечен на российском уровне. Но почему-то особой радости от этого известия я не испытала – мне не давали покоя не раскрытое до конца ограбление, убийство Редьки и не найденное еще удостоверение Толика. Причем стыдно мне было именно за удостоверение – хорошо еще, что я не сказала Серафиме Наумовне, что почти нашла его.

* * *

За всеми этими гонками, слежками и переодеваниями я забыла о том, что есть вероятный свидетель гибели Редьки – тот самый отравившийся смотритель водных горок. Решив немедленно разыскать его в больнице, я поехала на пляж.

При виде пляжа в Затоне меня передернуло – еще свежи были воспоминания. В домике администрации сидели те же самые спасатели.

– О, девушка! – сказал уже знакомый ловелас при виде меня.

– Красивая! – добавил второй.

– Вы бы лучше за пляжем следили, вдруг кто утонет, – прервала я их сентенции.

– А чего за ним следить, – лениво зевнул тот, что был ближе ко мне, – кому надо – утонет.

– Как это – кому надо? – удивилась я.

– А так, – пояснил парень, – вы думаете, когда тонут, то руками размахивают и кричат? Нет, просто тихо захлебываются – пропала голова с поверхности, и думай – то ли просто нырнул, то ли дуба дал.

– А вы что, инспектор? – поинтересовался другой парень.

– Нет, – объяснила я цель своего визита, – помните, был тут у вас несчастный случай три дня назад? Когда мужчина утонул?

Через пятнадцать минут я вышла от спасателей, узнав про больницу и номер палаты, в которой лежал Михалыч – так звали смотрителя.

– Зря копаете, – сказали они мне на прощание, – даже милиция не стала. Михалыч вам ничего нового не скажет. Уж если ваши друзья не видели, хотя рядом купались!..

Не послушав их, я поехала во вторую городскую больницу, где лежал смотритель. Он, оказывается, до сих пор находился в реанимационной палате, и туда было пройти непросто. В дверях меня остановила санитарка. Я показала ей служебное удостоверение и сказала, что пишу серьезную статью об одном расследовании.

Видимо, у женщины было развито уважение к печатному слову: она пропустила меня, попросив особо не утомлять больного. Я вошла в палату и увидела Михалыча – санитарка показала мне его.

Все оказалось серьезнее, чем я думала, – он лежал, желтый и изможденный, подключенный к аппарату искусственного дыхания, в руку была воткнута игла капельницы.

– Здравствуйте, – подступилась я к больному, – я хочу задать вам несколько вопросов.

Его веки приоткрылись, под ними оказались вполне осмысленные глаза. Я воодушевилась:

– В тот день, когда вы отравились, на ваших горках утонул человек, до того как вам вызвали «Скорую». – Больной едва заметно шевельнулся под одеялом. – Это был мой спутник, мужчина с темными волосами и стрижкой под «полечку». Скажите, может быть, вы успели увидеть что-то подозрительное, может, кто-то топил этого мужчину?

Михалыч вытаращил глаза, и видно было, что он силится что-то сказать, но мешала трубка во рту. Он с огромным трудом приподнял худую руку над одеялом, потом положил ладонь на сжатый кулак и словно открутил кому-то голову.

– Что вы здесь делаете? – послышался вдруг удивленный голос позади нас. – Кто разрешил вам здесь находиться?

Обернувшись, я увидела молодого человека в белом халате, наверное, лечащего доктора. Я продемонстрировала ему служебное удостоверение.

– Ольга Бойкова, – представилась я, – журналистка. Пишу статью о незаконном обороте алкоголя.

– И что вы хотите узнать? – уже более добрым голосом спросил доктор.

– Скажите, насколько может быть серьезным отравление некачественной водкой?

– Вплоть до летального исхода. Вот этого больного, – он кивнул на Михалыча, – с того света еле вытащили. Еще есть вопросы?

Мне очень хотелось поспрашивать еще ценного свидетеля, но пришлось уходить. Ничего, я увижусь с ним, когда он выздоровеет.

– Анна Сергеевна, – послышался укоризненный голос врача за моей спиной, – в реанимацию больше никого не пускайте!

Что же хотел мне сказать Михалыч этим жестом? Он что-то как бы обводил на бедре – может, родимое пятно? Скорее всего показывал приметы убийцы?..

Спускаясь по лестнице, я столкнулась со спешащей куда-то девушкой. Что-то в ее лице мне показалось знакомым. Может, я видела ее на встрече журналистов области? Последний раз мы встречались, чтобы обменяться опытом, месяц назад… Михалыч не выходил из головы. Я найду его после выздоровления, и он мне все расскажет. А сейчас надо поскорее разузнать побольше об окружении покойного Семена Семеновича и о нем самом. Решив так, я двинулась к «Ликтару».

В приемной отдела по связям с общественностью висела большая фотография Редьки с траурной ленточкой. За стеклом, как и в прошлый раз, сидела моя однокурсница Катька.

– Ты опять к нам? – улыбнулась она. – Сегодня у нас невеселое мероприятие.

– Знаю, погиб ваш шеф, – сказала я сочувственно. – А что за мероприятие, вроде поминки уже прошли?

– Это были поминки для близких, а сегодня – для сотрудников, – пояснила Катя. – Конечно, странно, но у каждой семьи свои причуды.

– И когда они начнутся?

– Через полчаса.

– Слушай, Катька, а ты не могла бы провести меня туда?

– Могу, а зачем тебе это? – удивленно спросила она.

– Выручай, очень нужно!

Лучшего случая побольше разузнать и не придумаешь. Люди выпьют и начнут вспоминать, а я буду слушать.

В столовой завода был накрыт огромный стол. Меню было стандартным – кутья, щи, селедка и, конечно, огромное количество спиртных напитков – все-таки «водочного босса» поминают.

Во главе стола сидела женщина в черном платье – вдова покойного. Возле нее особняком сидели мужчины в солидных костюмах – начальство завода, директор со своими замами. Потом располагался люд поменьше рангом – служащие завода. Все это сообщила мне Катька, когда мы зашли в зал.