Онлайн книга «Гвоздь программы (сборник)»
– Да, – кивнула я. – Удивительно! – обрадовался он, как будто ему был срочно необходим знаток творчества Франсуа Вийона. – Я бы не догадался, что такое юное существо интересуется подобными вещами! – Так получилось, – хмуро сообщила я. – А можно поинтересоваться, что еще вы любите кроме старофранцузского языка? – А можно поинтересоваться, чем занимается ваша фирма? – ответила я на его вопрос вопросом. – Ах, да… Наверное, пора перейти к откровенному разговору… Он встал. Я почувствовала, как мое сердце сжалось. Значит, все-таки это то, что я думала. Сейчас мне предложат сниматься для порнографического журнала или еще какую-то гадость. Конечно, глядя на него, трудно предположить, что этот человек обладает порочным нравом, но сколько уже на моем пути встречалось подлецов с обаятельной внешностью? – Работа у нас, Сашенька, непростая и нестандартная. Я вот не знаю даже, как вам преподнести так, чтобы вы не испугались… – Да уж преподнесите как-нибудь, – пробормотала я. – Наверное, ваши знания и не пригодятся, но… Возможно, что именно им вы будете обязаны успехом. Куда больше вам понадобятся быстрые ноги, наблюдательность и умение логически мыслить, но думаю, вы этим не обделены, раз уж разобрались в старофранцузском… Дело в том, Саша, что мне нужен помощник. А именно – человек, который совместит работу секретаря и детектива… * * * Я никогда не собиралась быть детективом. Если честно, я даже не читала никогда подобное чтиво – это мама тащится от Чейза и Кристи. Поэтому сейчас я сидела, вылупившись на Ларикова, и пыталась «логически» осмыслить происходящее. – Но ведь я не юрист, – робко проговорила я. – Понимаете, Сашенька, мой практический опыт показал мне, что для того, чтобы расследовать преступление, не надо быть юристом. Кроме того, ваши задачи будут довольно скромными – иногда мне может потребоваться помощь в добывании каких-то сведений. И, ради бога, не пугайтесь так – в частные агентства обращаются в основном с семейно-бытовыми проблемами. Будем надеяться, что нам не придется сталкиваться с настоящими преступлениями! Я судорожно глотнула, пытаясь подавить в себе нехорошее предчувствие, что Лариков жестоко заблуждается и все самые сложные преступления не преминут свалиться именно на наши с ним головы, и собралась отказаться. Я даже уже открыла рот, чтобы поблагодарить его от души и сообщить, что не смогу работать в агентстве, но… Раньше, чем я успела все это выпалить, я отчего-то улыбнулась и сказала: – Хорошо. Если моя кандидатура вас устраивает, я согласна… * * * Не знаю, что на меня нашло. Я даже не поинтересовалась, сколько буду получать за работу. Я даже не удосужилась уточнить, в чем, собственно, она будет заключаться! Неужели мама права и я – воплощение легкомысленности и неприспособленности к жизни? Как я вообще собираюсь заниматься тем, чем никогда в жизни не занималась? – Так чем еще вы увлекаетесь? – долетел до моего затуманенного сознания голос Ларикова. – Мотоциклами. Только я не люблю с ними возиться, я умею на них ездить… Он удовлетворенно хмыкнул. – А как насчет средств самообороны? – У меня первый разряд по фехтованию. Еще я умею стрелять и владею карате. Про последнее я немного приврала. Мои познания в этой сфере ограничивались одним-двумя ударами, которым обучил меня Пенс. В болевые точки ребром ладони или носком ботинка. – Сашенька, вы созданы для этой работы! – воскликнул Лариков. – Компьютер знаете? – Немного. – Ничего, научитесь… Фотографировать умеете? С видеокамерой знакомы? Здесь я честно могла признаться, что знакома. И фотографировать тоже умею. Кажется, я ему понравилась. Он буквально пожирал меня восхищенными глазами. – Теперь об оплате… Конечно, пока у нас не густо с деньгами. Мы работаем недавно, и наши гонорары невелики. Но – двести в месяц для начала вас устроит? Я прикинула и поняла, что двести в месяц меня никак не устроит. И с сожалением собралась проститься, но он остановил меня: – Долларов, Сашенька! Я остановилась и вытаращилась на него. Подсчитав в уме, что для начала это совсем не плохо, я кивнула головой и сдалась окончательно, когда он добавил: – Естественно, это без ваших процентов от ведения дела. Так как с процентами получалось еще больше, чем двести долларов, я начала таять, как мороженое на солнце. Я сейчас была готова согласиться на любую работу – даже на эти его расследования. Бог с ним, как-нибудь выкручусь, в конце концов, надо попробовать, может быть, получится? * * * Вот так я устроилась на работу и до сих пор не понимаю, как Лариков распознал во мне детектива. Иногда я спрашиваю его: – Ларчик, почему ты тогда взял меня? Он хитро улыбается и, помолчав немного, говорит: – Ты была такая смешная, что я просто не смог отказать себе в удовольствии наблюдать такую особу ежедневно. Но это в шутку. А серьезно – он помалкивает, потому что боится, что я зазнаюсь. Может быть, он прав. Хотя мог бы иногда сделать мне приятное, признав мои безусловные таланты! Но что с них, мужчин, возьмешь? * * * Как это ни странно, мое обретение работы никого особенно не обрадовало. Первым делом я рванулась к своему лучшему другу Пенсу – Сережке Зинченко, который торчал в гараже, пытаясь привести в порядок свою «Судзуки». Последняя поездка отчего-то довела несчастную машину до такого изнеможения, что теперь бедняга Пенс печально разглядывал мотор с таким видом, как смотрят на безнадежно больного. – Пенс, я устроилась на работу! – сообщила я ему, сияя. Он меланхолично кивнул, не удостоив меня взглядом, и пробормотал: – Я рад. Я прекрасно видела, что радости он не испытывает. – У тебя проблемы? – озабоченно поинтересовалась я. – А? – поднял он на меня глаза. – Да нет, Сашка. Все в пределах нормы. Даст бог, выкручусь… Меня обмануть довольно трудно – я чувствую, когда у человека дела в пределах нормы, а когда он близок к суициду. – Пенс! – позвала я его опять. – Я же вижу, что тебя одолевают мрачные мысли о бренности существования. Если ты решил искать смысл жизни, то не затрудняйся. И умнее тебя народ головы положил, пытаясь найти ответ на вопрос «быть или не быть?». Лучше поведай старушке Александрине, что за напасти тебя одолели! Бестолковое предложение! А то я не знаю Пенса – умирать будет, а промолчит. Не любит Пенс на других свои проблемы вешать, и никто его переубедить не может. Даже я – а уж мне-то Пенс верит. |