Книга Вирус Зоны. Предвестники выброса, страница 37 – Вадим Михейкин

– Кто – я?! – не выдержал Кузбасс. – Назовись!

– Серафим.

Зажёгся слепящий фонарик. Возле трупа Фитиля лежал безногий сталкер в чёрном комбинезоне. Тот самый, что ещё совсем недавно был при смерти.

Артефакт действительно быстро излечил его и вернул к бодрости. Хотя по уставшему взгляду безногого нельзя было сказать, что он чувствует себя лучше всех.

От этой картины Кузбасс едва не потерял дар речи.

– Помогите мне осмотреть доктора, – попросил Серафим. – Он без сознания.

– Чёрт, ты живой! Как? Как ты смог так быстро восстановиться?

Серафим с нажимом бросил ему:

– Может, лучше поможете!

Больше слов не потребовалось. Доктор был в порядке. А вот Хребет был уже на грани смерти. Кузбасс спешно стал накладывать жгуты и перевязывать седого хозяина. Из футляра аптечки он вызволил несколько ампул и ввёл их содержимое в тело Хребта.

Серафим отполз в угол и взял обрез Фитиля. Артефакт «холодный якорь» заживил его обрубок, остановив заражение и поспособствовав быстрому восстановлению кожных клеток.

– Как там Морозко? – спохватился Валентир.

– Ему разворотило рёбра и грудную клетку, – напомнил Кузбасс. – Боюсь, он и до утра не дотянет. А единственный, кто может поставить его на ноги – это наш док.

Хребет громко кашлял, захлёбываясь своей кровью. Он стонал, завывал, скулил от боли.

– Что я пропустил, где я? – спросил Серафим, окончательно приходя в себя.

Сталкерский опыт учит адаптироваться ко всему и сразу. Этому учит Зона. Этому учили в «Явлении». Но сейчас сил уже не было удивляться чему-либо.

– В баре «Чехол», – ответил ему Кузбасс из темноты. – Если это ещё можно называть баром.

– Как я здесь оказался? Кто вы?

На полный пересказ всех событий у Кузбасса не было ни времени, ни нервов. И он кратко описал всё в общих чертах.

Вновь настала тишина, прерываемая только предсмертными всхлипами Хребта. И тут сверху раздался сухой и продолжительный скрип.

Бродяги замерли. Даже Хребет замолчал, пересиливая боль.

– Солдат, – тихо позвал Кузбасс.

– Я проверю, – покорно ответил Валентир.

Он пригнулся и подступил к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. Там было что-то вроде наблюдательного пункта, который бродяги за день заколотили.

В темноте солдата не было видно, но, судя по звуку шагов, он уже подошёл к лестнице. И тут раздался выстрел. Но не ружья. Звук был глухой, как от глушителя. Лязгнуло упавшее на пол оружие.

Потом тело Валентира скатилось в зал по крутым ступеням. В этот момент наглухо закрытые форточки распахнулись. Синхронно, бесшумно, тихо открылись внутрь, повиснув на петлях с лёгким стуком. По залу заиграли лазерные прицелы в поисках жертв. Очевидно, приборов ночного видения у неизвестных не было.

Никакой команды не последовало. Всё произошло быстро и неожиданно.

Грохнули ружья. Негромко захлопали стволы штурмовых винтовок.

Сложно было разобрать, что творится в помещении. Пули вырывали щепки из стен и разбивали стеклянную тару на полках. Всхлипнул чей-то голос. Кто-то повалился вниз по лестнице. Обе стороны стреляли практически наугад.

Серафим молчал до последнего, пока в ближайшей к нему форточке не увидел красный огонёк и тёмный силуэт. Враг уже наполовину просунулся внутрь и целился по вспышкам. Серафим разрядил в неизвестного свой обрез.

Вопль и крик ознаменовал точное попадание. Противник свесился головой вниз, выронив винтовку.

– Не стоим на месте, не стоим, – проговорили уже совсем близко.

Длинная автоматная очередь прошлась по помещению. Всхлипнул Кузбасс. Ахнул Хребет. Доктор, пришедший в себя, дослал в ответ дробь.

– Перегруппироваться! – раздалось снаружи. – Анубис велел любой ценой взять артефакт!

Серафим пошарил по полу руками в поисках патронов. Ничего. Ему попадались пустые, горячие, стреляные гильзы.

Сейчас противник дожмёт оказавшихся в ловушке сталкеров. Были бы у них гранаты, возможно, уже дожали бы.

Серафим распластался на полу и попытался доползти до винтовки. Где-то в углу громко стонал Хребет. Кузбасс же молчал. Погиб? Или болевой шок?

Снаружи послышался звук подъехавшей машины. Раздались выстрелы. Серафим встрепенулся, повернулся к лестнице.

От грохота выстрелов он чуть не оглох. Зажмурившись, он в свете автоматных вспышек увидел, как на пол скатывается чьё-то тело, содрогаясь от разящих его пуль. И вдруг резко наступила тишина.

В помещение ударил слепящий свет фонаря.

– Все целы? – раздался незнакомый голос.

Лучи фонарей выхватывали из темноты место побоища: кровавые пятна, мертвецов и разломанную в щепки мебель.

Несколько фигур спустились вниз.

– Мы опоздали всего на несколько минут, – доложил женский голос.

– Твою мать, что здесь вообще произошло? – изумился кто-то другой.

– Они выстояли, но какой ценой. Ещё бы немного, и крышка.

– Это «Оберег». Какого чёрта они забыли так далеко от своих земель?

– Вижу доктора, кажется, он цел, – ответил третий.

Серафим чувствовал, как сознание снова начало покидать его. Когда ему в лицо ударил слепящий свет, он выставил перед собой руку.

– Нашла ещё одного, этот, похоже, из «Явления», – произнесла девушка.

– Да, это он и есть, – к Серафиму подоспел незнакомец в маске.

Легальный сталкер готов был поклясться, что слышал его голос и раньше.

– Всё в порядке, парень, теперь ты в безопасности, – продолжал спаситель, но Серафим его уже почти не слышал. – Я друг Лемура. Слышишь? Я пришёл за тобой.

«Явленец» потерял сознание. Человек в маске поднялся на ноги. Другой, в типичном сталкерском комбинезоне, подошёл к мёртвому хозяину заведения. Тело старика было изрешечено пулевыми отверстиями.

– Хребет мёртв, военные в углу тоже, – подвёл итог он.

– Спартак, ещё один жив, – произнесла девушка из соседней комнаты. – Тяжело ранен, но жив.

– Выносите его, – велел Спартак. – Может, у него ещё есть шанс. А остальным пусть земля будет пухом. Хороший был бар. И люди здесь бывали хорошие.

Человек в маске подошёл к нему и спросил:

– Спартак, теперь повтори мне ещё раз. Ты сказал, что к вам пришли двое сталкеров и попросили помощи. У них было с собой что-нибудь?

– Контейнер для артефактов, – подтвердил Спартак, подсвечивая тело мёртвого Кузбасса. – Но спрашивать, что внутри, не стал.

– И куда они потом ушли?