Книга Темная связь (сборник), страница 52 – Светлана Алешина

Значит, Катерина провела ночь у него, вернулась к обеду домой, и ее почти сразу же убили. Увидела ли она это «интересненькое», о котором говорила мне, у Харольда или позже, когда уже ушла от него? Можно поставить вопрос и по-другому. Пошла ли она от Михалика сразу домой или куда-то заходила еще? Связано ли ее посещение Михалика с ее гибелью? Все эти вопросы крутились в моем мозгу, пока я не добралась до редакции.

– Подожди меня здесь, – сказала я Вадиму, выбираясь из машины, – я быстро.

Он буркнул себе что-то под нос, что должно было означать согласие.

Отперев входную дверь своими ключами, я забыла отключить сигнализацию. И чуть не умерла со страху, когда задребезжал звонок и замигала сигнальная лампа, установленная над дверью. Немного очухавшись, я вспомнила реальный случай, произошедший в Москве. Хозяин одной из частных фирм решил обезопасить свой офис и придумал довольно нетрадиционный способ защиты. К обычной сигнализации он подключил корабельный «ревун» от военного эсминца. Результат, тем более в закрытом помещении, превзошел самые смелые ожидания. Взломщик просто умер в темноте от испуга.

К счастью, я осталась жива, вспомнила, где находится кнопка, отключающая сигнализацию, и нажала ее. Звон и мигание прекратились, но ожил телефон, стоявший на Маринином столе. «Наверное, с пульта охраны», – подумала я и не ошиблась. Я назвала код и повесила трубку. Прошла к себе. «Моторола» Кряжимского лежала на столе, как мы и договаривались. Я взяла ее и сунула в карман. Кажется, все. Теперь нужно не забыть про сигнализацию. Сначала нажимаем кнопку, а потом закрываем дверь. Все. Можно идти.

Вернувшись в машину, я застала Гончара сидящим в позе зародыша. Он склонил голову на колени, а ноги поджал под себя.

– Эй, Вадик, – толкнула я его легонько, – ты где живешь-то?

– Я с мамой живу, – пробормотал он, поднимая голову.

– Я знаю, что с мамой, – сказала я, – я ведь спросила, где?

– У «Юбилейного», – коротко ответил он.

– Понятно.

Я развернулась и поехала к магазину «Юбилейный».

– Куда мы едем? – через некоторое время спросил Вадим, оглядываясь по сторонам.

– К маме, – сказала я, – ты же с мамой живешь.

– Я не хочу домой, – грустно сказал он, – высади меня где-нибудь здесь.

«Начинаются причуды маменькиных сынков», – подумала я, а вслух сказала:

– Кончай валять дурака. Куда ты собираешься?

– Не знаю, погуляю где-нибудь.

– Господи, – выдохнула я, – взрослый парень, а ведешь себя как ребенок. Ну что мне с тобой делать?

– Можно, я переночую у тебя? – Он с надеждой посмотрел на меня. – Ну, не могу я идти домой.

Что мне оставалось делать? Я не одобряла его мягкотелости, но в то же время и понимала, каково ему сейчас. Потерять любимого человека, да еще после того, как поссорился с ним. Он, может, теперь себя будет всю жизнь корить, что поругался с Катькой. Конечно, мне тоже было нелегко, это была первая большая потеря в моей жизни, но мне помогало чувство, что я что-то делаю для того, чтобы убийца понес заслуженное наказание. И потом, профессия журналиста очерствляет душу, что ли. Без этого просто не выживешь в газетном бизнесе. И все-таки этого молодого художника я не смогла вот так просто высадить из машины среди ночи. Ну куда он пойдет? Видно, опять мне сегодня быть сестрой милосердия.

– Ладно, черт с тобой, – согласилась я, – только без глупостей.

Я резко развернулась, едва не столкнувшись с собравшейся меня обгонять иномаркой, но та вовремя затормозила. Освещенный желтым светом фонаря, водитель иномарки покрутил пальцем у виска и поехал дальше. Виновато улыбнувшись, я снова надавила на газ.

Когда мы приехали домой, шел одиннадцатый час. По дороге Вадим попросил меня остановиться у мини-маркета и вскоре вышел оттуда с бутылкой портвейна.

– Не возражаешь? – произнес он, усаживаясь в машину.

– Ты что, получше ничего не мог взять? – Я скептически посмотрела на непрезентабельную бутылку.

– А что? Дешево и сердито, – грустно улыбнулся он и добавил: – Не знаю, что пьешь ты, но на лучшее у меня все равно нет денег. Я сейчас на мели.

– Не переживай, – успокоила я его, – у меня кое-что есть в домашнем баре.

Войдя в квартиру, я почувствовала, как голодна. Сегодня я только завтракала. Яичница из пары яиц – недостаточное «горючее» на весь день.

– Мамочки, как есть хочется, – сказала я, заходя на кухню.

– Хочешь, я приготовлю что-нибудь? – предложил Гончар, ставя на стол бутылку портвейна.

– Давай, – сразу согласилась я (хоть какая-то польза от тебя будет), – а я пока приму ванну. Продукты в холодильнике, – крикнула я уже у двери ванной.

Пока наполнялась ванна, я разделась, накинула на плечи халат и задумалась. Почему я не стала разыскивать Михалика прямо сейчас? И где бы ты его искала? – спросила я сама себя. Это можно сделать и завтра. Сейчас уже слишком поздно, чтобы идти к кому-то в гости и расспрашивать его о вещах довольно интимных. Как говорится, утро вечера мудренее.

Я скинула халат и забралась в горячую воду. Завтра я зайду к Харольду на работу, и мы спокойно все обсудим. Надеюсь, он не забыл меня. Мы так быстро расстались вчера. Прощание было недолгим. Думаю, он не обиделся. Я вспомнила вчерашний концерт и Харольда, его манеру держаться, говорить. Что такого могло произойти у него дома, о чем хотела сообщить мне Катерина? Что она у него увидела или узнала? Я уже почти не сомневалась, что причиной ее убийства послужило именно это. Но если это так, значит, Харольд знает убийцу – этого человека в тирольской шляпе. Тогда он тоже причастен к убийству? А может, он заказчик? Смогу ли я в этом случае что-то узнать у него? И не слишком ли это рискованно, идти к нему одной? Сколько вопросов! И ни одного ответа.

Была еще надежда на то, что этот «тиролец» выйдет на Трофимыча и попадется на мою уловку, но гарантии-то нет. Вдруг он посчитает, что незачем ему искать Веретенникова? Тогда вообще пиши пропало. Больше никаких зацепок и идей у меня не было. Если только преступник оставил на ноже или в прихожей свои отпечатки. Если они есть в милицейской картотеке, а они имеются на тех граждан, кто хотя бы раз преступил грань закона, тогда еще остаются какие-то шансы, но не у меня, а у уголовного розыска. А если этот человек профессиональный убийца? Наверняка отпечатки он уничтожил, и даже в случае его поимки доказать, что это он убил Катерину, будет невозможно.

«Ладно, – сказала я себе, – завтра разберемся».

Когда я вышла из ванной, на кухне был уже сервирован стол на две персоны, причем сделано это было с таким вкусом и так изящно, что я невольно восхитилась.

– Вадик, где ты научился этому?

– Я же художник, – скромно ответил он, проводя пятерней по своим кудрям.

– Ах, да, я и забыла, – полная радостного удивления и признательности, улыбнулась я, подсаживаясь к столу. – Тогда, корми меня, художник.