Онлайн книга «Красный Треугольник»
|
Тимур не спеша подбрасывал в огонь последние крохи отката, пока Дохлик съел колбасу и тщательно облизал пальцы. – У меня есть немного Тёплой Водицы, – предложил он. – Хотите… То есть хочешь? Организм радостно отреагировал на предложение, но Тимур отказался себе назло и повторил вопрос: – Так что про Темнеца? – В сумме мало известно. Говорят, появился как обычный пришлец, но однажды ему удалось открыть источник. Одни говорят, что он нашел великий дар Резины, другие считают, что получил какую-то силу, делающую его неуязвимым. Я подслушал, как торбники обсуждали несметное богатство, которым владеет Темнец. Ходят слухи, что он хочет одарить этим богатством всех, избавив от страданий, голода и жажды, сделав каждого обитальца Треугольника счастливым. – Что же тут плохого? Дима вытащил из стопки две книги и спросил: – Надо огонь поддержать, как думаешь, кем? Выбирать предстояло между засаленным томом «Мастера и Маргариты» и не читанным «Войной и миром». – Да хоть обе. – Тимуру было глубоко безразлично – он читал биржевые сводки. – Тогда выберу я. И приговариваю к сожжению вот эту… – Дохлик отшвырнул томик в темноту, а другой неожиданно ловко разорвал на половинки, распушил листы и отдал огню; бумага принялась быстро, костерок так разыгрался, что прихватил шашлычки. – Давно мечтал это сделать. Хорошо горит, ошибся автор. За что и наказан. Как приятно быть палачом, как приятно очищать мир от мерзости, столько лет пачкавшей умы. Туда ей и дорога, в пекло. Глаза Дохлика блестели нехорошим, почти сумасшедшим энтузиазмом Тимур подобрал шампур: – Если Темнец такой правильный, за что на него взъелись противцы? Дима вздрогнул, словно очнувшись после тяжкого оцепенения: – Я не знаю. Никто не знает. – Не хотят стать счастливыми? – Наверное, хотят, но по-своему… Темнец может дать значительно больше, несравнимо больше. – И что же? – Вот это и есть тайна. Может быть, противцы что-то знают и пытаются помешать. – И все это счастье Темнец даст вот так каждому, за здорово живешь? – Лизнецы шептались, он просит только… – Душу? – В Треугольнике, как ты знаешь, один закон: Ночь. Темнец хочет утвердить новый закон. Для этого ему нужна преданность. – Мура какая-то. – Тимур протянул Дохлику опаленные шашлычки. – Ешь, философ. – Я математик… А ты по-прежнему не хочешь мясца? Не можешь забыть, что это глабятина? Зря. Это только еда. В Далёке делают то же самое куда изощренней. Не замечал разве? Запах жареного приятно щекотал ноздри. Тимур не разрешил себе прикоснуться к человечине еще раз, взял из стопки книгу, чтобы пустить в костер. Дохлик вдруг уронил шашлычок и уставился на обложку: – Давай не будем ее сжигать? Тимур равнодушно протянул ему бумажный кирпичик. – Любимая книжка детства? Дохлик бережно принял томик. – Просто самая лучшая из всех. – «Над пропастью во ржи»? – прочитал Тимур на обложке. – Хрень занудная. – Ты послушай! – воскликнул Дима и принялся читать: – «Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом – ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак». Дима смущенно замолчал. – Точно: дурак, – согласился Тимур. Ему стало неловко и тоскливо, словно он оказался в компании, с которой не поддержать разговор, потому что мозгов не хватает. – Скоро здесь случится что-то важное, я это чувствую, – вдруг сказал Дима. – И все чувствуют. Не зря ты… то есть кто-то отпустил глаб. – Что же нам делать? За стеной разнесся шум. Это был не глас и не звуки охоты, а словно катился горный обвал или двигалась маршевым порядком армия, или погонщики перегоняли стадо. Дохлик набросил на огонь лист фанеры, затоптал его, погрузив библиотеку в полную черноту. Лишь из-под краев листа светились последние угольки. Запахло дымом. Шум двигался мимо, не стихая. – Что это? – прошептал Тимур. – Понятия не имею. – Зачем костер погасил? – Если не знаешь, с чем имеешь дело – берегись. В Треугольнике так. На улице затихало, как будто поток истощался, уносясь вдаль. Тимур предложил взглянуть, что там. Дохлик повел наверх, нащупал железную лесенку, полез первым, откинул люк и вылез на крышу. Его силуэт показался в прорези ночного неба. Дул ветерок, холодный осенний, но живой. За высокими крышами корпусов дрожало сияние ночного города, пульсировало фонарями и вывесками, такое близкое и недоступное. У них там вечер с телевизором или водкой. Люди в гости друг к другу наведываются, а может в клубы. А тут, рядом, за стеной… Ничего не знают. Счастливцы. Дима лег на живот у самого края крыши, Тимур опустился рядом. Внизу оказалось темно и черно, но даже в этой мгле было заметно: по улицам и закоулкам двигаются обитальцы. Прижимаясь к стенам, они старались быть незаметными, но упорно стремились в одном направлении. Где-то там, в глубине завода была цель, ради которой они шли и шли. Что было там, ради чего все не испугались Ночи? Тимур осторожно толкнул приятеля. – Понятия не имею, – прошептал Дохлик. – Такое вообще впервые вижу. Гласа даже не было. Не понимаю, что это. – Кто там? – Да все, кто есть в Треугольнике. И что они собрались делать Ночью? От высоты голова закружилась, Тимур отсел подальше и притянул к себе Димку: – Вот что, брат, дай мне слово, что выполнишь просьбу. – Хорошо, пожалуйста. – Лицо Димки плохо различалось в темноте. – Даешь честное слово математика и друга? – Честное слово… Что я должен сделать? – Отведи меня к Темнецу. Дохлик дернулся, но держали его крепко. – Слово дал. За базар надо отвечать. И не ври, что не знаешь, где его найти. Я понял: ты говорил с ним, ведь так? Так? Вот и молодец… Что ему обещал или он тебе – не мое дело. А вот повидать его мне надо. Очень надо. Помоги, друг. Парень ловко вывернулся и отсел, потирая плечо: |