Онлайн книга «Женщина-Кошка. Похитительница душ»
|
Люк прошел в гардеробную и закрыл за собой еще и дверь гардеробной. На всякий случай. – Как оно? Снова молчание, долгое и тяжелое. – Что у вас там, черт возьми, творится? Вот он. Звонок, которого он ждал последние несколько недель. – У меня все под контролем. – А так и не скажешь. Люк стиснул зубы. – Я перед тобой отчитываться не обязан. – А перед жителями Готэма – обязан. – У меня все под контролем, – повторил Люк. – И трех женщин, которые сеют в Готэме хаос, ты тоже держишь под контролем? Ядовитый Плющ еще вполне безобидная. Эколог-фанатичка, но безобидная. Люк готов был поклясться, что слышал, как Брюс загибает пальцы. – Харли Квинн. Не такая безобидная, но сидела тихо с тех пор, как ее бывшего упекли в Аркхэм. И я думаю, что эта новенькая – Женщина-Кошка, или как там вы ее зовете, – у них всем заправляет. – Я знаю. – Ее ты и должен закрыть в первую очередь, – продолжал Брюс. – Я знаю, – огрызнулся Люк. Снова одна из тех пауз Брюса Уэйна. – Я должен вернуться. – Нет, – зарычал Люк. – Ты не должен. Во-первых, у меня все под контролем. Во-вторых, ты тоже сейчас на задании. О котором Брюс ему так ничего и не рассказал. Люк чувствовал себя немного виноватым – совсем немного. Потому что, если даже не брать во внимание раздражение, мысль, что Брюс лицом к лицу встретится с Женщиной-Кошкой… От этой мысли у него слегка свело живот. Этого хватило, чтобы он не захотел видеть Брюса в Готэме в ближайшие дни, вне зависимости от его задания. Брюс тяжело вздохнул: – Звони, если что-то понадобится. Люка подмывало напомнить ему, что он не какой-то там салага, но он просто ответил: – Не сомневайся. Брюс положил трубку, не попрощавшись. Люк вздохнул, разглядывая дубовые полки в гардеробной. Нет, он не был обязан отчитываться перед Брюсом. Никогда не был обязан и не будет. Он был обязан Готэму – обеспечить хотя бы видимость безопасности. Постояв минуту, собираясь с силами, Брюс шумно выдохнул и вернулся в гостиную. – Прошу прощения, – сказал Люк, положив телефон на столик прежде, чем снова сесть на диван. Холли подняла ухоженную бровь: – Вы с ним друзья? – Ну, да, он мой начальник, а что такого? – Я думала, что исполнительный директор – твой отец. – Это так, но компания входит в холдинг Уэйнов. – И я полагаю, что вы с Брюсом почетные члены Клуба Богатых Деток. – А ты нет? Она моргнула. – С мальчиками другая история. Он откинулся на подушки. – Ага, да. Говорит мне девочка, которая заявила, что в Европе стало скучно. Холли закатила глаза. – Просто рисовалась. – И почему же ты тогда сюда приехала? Оживление исчезло с ее лица. Потухло. А зеленые глаза снова смотрели настороженно и отстраненно. Люк решил дожать ее. Он не знал, прозвучит ли его вопрос по-идиотски, но максимально непринужденно произнес: – Тяжелое расставание, что ли? Холли выдохнула: – Можно и так сказать. Мне просто хотелось… начать все заново. Он положил руки за голову. – Ну, в любом случае, рад, что ты здесь. – Ты мне только что что-то хорошее сказал, я не ослышалась? Люк подавил смешок. – Умница. – Он показал пультом на телевизор. – Выбирай фильм. Любой. Задача и вызов. Ее зеленые глаза загорелись. – Ну, ладно. «Карусель». – Мюзикл? – Ты его смотрел? – Пару лет назад ходил на новую версию старой постановки на Бродвее. – Он пожал плечами. – «Карусель» так «Карусель». – Нет, давай посмотрим то, что ты хочешь. – Тебя раскусили, и ты тут же отступаешь? Холли скрестила руки на груди, Люк хохотнул, переключился на видео по подписке и стал искать фильм. Но когда зазвучала увертюра, он готов был поспорить, что заметил, как Холли улыбается. * * * Кругом были песок, кровь и крики. Его тело горело, шрапнель впивалась глубоко в плоть. Летали куски тел, хлестала кровь, а он ничего не мог сделать, пока кругом все умирали, умирали, умирали, мир перевернулся, уши заложило, и он понял, что он никогда больше не вернется домой, никогда не увидит маму и папу, никогда не попадет домой… Люк. Он тут умрет, там, куда пришел, чтобы доказать – себе, родителям, миру. Чтобы доказать, что он не какой-нибудь там тупой мажор, чтобы заполнить дыру внутри себя. А теперь в нем стало еще больше дыр, столько, что и не сосчитать, и изо всех сочится кровь… – Люк! Он не может остановить это. Кровь, смерть. Не может сдвинуться с места, чтобы помочь тем своим друзьям, которые кричат от боли. Или тем, кто лежит так неподвижно – и совсем не кричит. – ЛЮК! Крик потянул его за собой, но именно боль перебросила его назад домой. Лицо пылало, он моргнул и втянул ртом воздух, пытаясь осознать, где он, что это за голубоватый полумрак… – Ты у себя дома в Готэме, – произнес ровный женский голос. – Ты жив. Люк вздрогнул, не в состоянии унять дрожь – лицо теперь горело от стыда, а к горлу подступила тошнота. Он побежал. Но не в ванную, а на балкон. На воздух. Ему надо на воздух. Он уже добежал до двери, когда две сильные, стройные руки схватили его за рубашку. Потянули к себе. – Люк. – На воздух, – выдавил он. Руки ослабили хватку, но не отпустили. Одна обхватила его за поясницу. Холли. Холли Вандериз. Она подвела его к перилам на балконе. Чтобы он взялся за них руками, а голову смог свесить, подставив лицо под порывистый ветер, устремив взгляд вниз, собираясь с силами, успокаиваясь. – Ты, наверное, уснул. Точно. Кино закончилось, он переключил на новости, она осталась смотреть телевизор, и было так тепло и уютно. – Что тебе принести? Она говорила низко, ровно, будто мурчала. Ему это что-то напоминало. Этот голос. Это спокойствие… |