Книга Страсть Черного Палача, страница 52 – Сильвия Лайм

– Стоять и не двигаться, – раздался за спиной холодный, мужской голос. И все внутри меня замерло, осыпаясь как песочный домик под ураганным ветром.

Я медленно повернула голову и застыла, покрываясь ледяными мурашками, как изморозью.

В нескольких шагах от нас стоял Грегор Вильерт. В темной одежде, блестящие перчатки сжимают рукоять факела. Черный, как ночь, мрачный, как туча.

– Снимите капюшон, – отрывисто приказал он, явно не узнавая меня, полностью скрытую плащом.

Однако его цепкий взгляд все внимательнее блуждал по моей фигуре, и брови начинали медленно сдвигаться.

Казалось, что кровь у меня в венах совершенно остыла. Да, не о такой встрече я мечтала сегодня весь день.

Теперь оставалось понять, что сделает верный императорский слуга, мастер пыток, когда узнает, что под плащом – я?

Капюшон медленно упал на плечи. Алые искры гнева в тот же миг заплясали на дне сумрачных зрачков.

– Какого облезлого дракона вы тут делаете? – прошипел Грегор, тут же шагнув ко мне. Он крепко ухватил меня за плечо, слегка встряхнув. – Ты в своем уме?!

– Я… – оправдания совершенно не шли в голову. Из горла вырывалось жалкое мычание.

– Что “я”?! – продолжал мужчина. – Ты понимаешь, что тебе за это будет, Ли… – он резко оглянулся, испугавшись, что его могут услышать. – Кто этот мужчина?

– Грегор, я должна была помочь, – выдохнула в ответ, чувствуя полное бессилие.

Черный палач поднес факел к лицу моего молчаливого спутника и вдруг замер.

– Не может быть… – прошептал он.

И даже в темноте мне показалось, что его лицо слегка побелело.

Узник в это время стоял, угрюмо склонив голову. Кажется, он уже считал себя покойником. Ведь беглых преступников не возвращают в камеры.

– Сур Аргон? – прошептал Палач, и Вальдис резко поднял голову, не веря, что к нему обращаются. В свете факела слишком хорошо стали видны кровоподтеки и синяки на коже заключенного.

Два мужских взгляда встретились, и в воздухе будто проскочила искра. Я одна не могла понять, что происходит.

Черный палач быстро пришел в себя, хоть и выглядел пораженным до глубины души. Он перевел на меня хмурый взгляд, но внезапно спросил совсем не то, на что я могла рассчитывать:

– И как ты собиралась перетаскивать избитого мужчину через стену, интересно? На своей спине?

Я едва открыла рот, чтоб ответить, как он перебил:

– Лилиана, сними плащ, быстро.

Грегор помог мне стянуть его с плеч и тут же накинул на Вальдиса, скрыв лицо мужчины в глубине капюшона.

– Вот так. Где ключ от камеры? – продолжил Палач, резко туша факел.

Я молча протянула его, встречаясь с мрачным, осуждающим взглядом.

– Прижмитесь к стене и не двигайтесь. В таком мраке вас не должны заметить. Я скоро вернусь.

С этими словами он тенью двинулся обратно к входу в тюрьму.

А ведь и правда, как я не подумала о том, что отсутствие ключа обязательно заметят? Потом сопоставят факты: появление суры Мальтер, которая больше тут не работает, пропажу ключа и заключенного, о котором я сдуру решила спросить у Дрэгона именно сегодня!..

Размер собственной глупости ужасал. Как и масштабы проблемы.

Холодная дрожь прокатилась по телу. Оставалось надеяться, что Вальдис каким-то образом неудобен самому коменданту. И Дрэгон Биндрет не станет взрывать эту бомбу, боясь, что ему самому достанется осколками

Минуты текли одна за другой. Слишком медленно. Как густая смола, отмеряющая последние дни на свободе.

Но, к счастью, Грегор почти сразу вернулся.

– А теперь ведите себя, как обычно, – проговорил он, вальяжно положив руку Вальдису на плечо, а меня аккуратно взяв под локоть.

Я едва не упала в обморок, когда поняла, что он ведет нас прямо к страже у главных ворот. Кажется, ноги нашего узника тоже порядком заплетались.

В нескольких метрах от двух охранников Грегор вдруг шумно засмеялся низким грудным смехом. В отличие от полусонных гвардейцев, я понимала, что это игра, но, как всегда, от бархатного тембра по позвоночнику прокатились искристые волны.

– Отличная шутка, друг, отличная! – громко проговорил Черный палач, когда мы подошли вплотную к выходу, окончательно разбудив стражей. – Но не при даме же, в конце концов! Прошу прощения, сура, мой товарищ совершенно не знает, как вести себя в приличном обществе.

Я покраснела, натянуто улыбаясь.

Грегор смотрел прямо на меня. И, несмотря на то, что его губы развязно улыбались, черные глаза оставались настороженно-мрачны. Удивительный контраст, который должен был остаться незамеченным никем, кроме меня.

– Ничего страшного, ашаи, – пролепетала я в ответ, не отрываясь от этого взгляда, в котором было гораздо больше, чем просто напряжение. Грегор не только пытался спасти меня и Вальдиса. Он поставил под удар свою собственную жизнь и свободу.

– Доброй ночи, господа, – промежду делом бросил Черный палач, проходя мимо охранников. – Милая, вы просто прелесть, – снова переключил внимание на меня, будто ничего необычного не происходит. – Вашему пониманию поучиться бы всем дамам императорского двора!

– Доброй, ашаи Вильерт, – синхронно ответили оба мужчины и тут же снова расслабились, потеряв к нам всякий интерес.

Следующие двадцать шагов я двигалась так, словно иду по битому стеклу. Спина была прямой, а ноги едва гнулись. Только Грегор продолжал весело рассказывать какой-то анекдот, половину которого я так и не поняла. Слишком сильно звенело в ушах.

– Поворачиваем за угол, – прошептал вдруг мастер пыток, меняя направление. И через пару мгновений мы оставили тюрьму позади, совершенно скрываясь с глаз любой стражи. – Здесь неподалеку дежурит карета, – продолжил он. – Не останавливаемся.

И теперь мы практически летели к месту назначения. За одним из следующих поворотов действительно стоял черный кэб без каких-либо символов.

Быстро затолкав нас в него, Грегор сказал что-то кучеру на ухо, и через мгновение колеса уже застучали по старой мостовой города.

Мастер пыток усадил едва передвигающегося Вальдиса напротив, а сам расположился рядом со мной. Некоторое время мы ехали молча. Я напряженно сжимала кисти, каждый раз отчаянно краснея, когда карета подскакивала на какой-нибудь кочке, и наши с Грегором тела соприкасались. То бедром, то рукой. Почему-то было страшно даже поднять на него глаза, словно я в чем-то ужасно провинилась. А, может, наоборот. Потому что боковым зрением постоянно чувствовала его напряженный, горящий в темноте алыми искрами взгляд. Взгляд, направленный прямо на меня.

Через пару минут наш узник неожиданно захрапел. Видимо, сказалась усталость и нервный стресс, пережитый этим вечером. Да и мерная тряска успокаивала.