Книга На пороге тьмы, страница 87 – Андрей Круз, Мария Круз

– Ага, а вон тот, кто нужен нам, – сказал Федька, кивнув на трех человек, сидящих за столиком в углу.

– Кто из них?

– В штормовке брезентовой который, посредине, – уточнил Федька.

Я присмотрелся к худощавому и жилистому мужику лет сорока, одетому в расстегнутую штормовку с откинутым капюшоном. Короткие волосы, лицо с резкими складками, манера коротко поглядывать на собеседников исподлобья.

– А кто это? – поинтересовался я.

– Он тут вроде начальника охраны при базаре, а раньше в местной службе безопасности работал, так что контакты есть, – пояснил Федька. – Погоди секунду, я его отозвать попробую, а то остальных не знаю.

Федька слез с табурета и направился к человеку в штормовке. Пожали руки, поздоровались, затем мой товарищ пару раз кивнул в мою сторону, что-то объясняя. Тот выслушал, затем, сказав пару слов людям, сидевшим с ним, поднялся и с Федькой вместе направился ко мне. Поздоровались, пожали руки.

– Знакомьтесь, – сказал Федька. – Это Володя, мой напарник и товарищ, а это Сергей, он тут местной сигуранцей заведует. Ну и в самом городе по профилю своему помочь может.

– Чем надо помочь? – спросил Сергей, перейдя сразу к делу.

– Пытаемся судьбу человека одного проследить, – начал я осторожно. – Женщины. Известно, что жила в Углегорске, затем перебралась в Сальцево. Потом каким-то образом умудрилась оказаться за городом, где и погибла.

– И что конкретно нужно? – уточнил безопасник.

– Чем занималась здесь и как оказалась за периметром.

– А как погибла? – спросил тот.

– Похоже, что адаптанты убили, – сказал Федька. – Причем в таком месте, где их раньше не замечали.

– А вам зачем?

Вопрос конкретный, и ответить на него надо. Непонятно только, как правильно ответить, потому что до конца ответ я даже для самого себя не сформулировал.

– Чтобы самим в таком состоянии не оказаться, – подумав, ответил я. – Потому как начинаем с ее маршрутом пересекаться.

– Какое-то дерьмо чуем в этой истории, не вляпаться бы, – добавил Федька.

Тот лишь хмыкнул скептически, а затем спросил:

– Что знаете о ней?

– Фамилию знаем, Скляр ее фамилия, – сказал Федька. – Недавно перебралась к вам из Углегорска, удостоверение личности, по всей логике, получала там. Погибла эдак дней… не больше десяти назад. Вот и все, что знаем.

Безопасник помолчал, обдумывая что-то, затем сказал:

– Ладно, попробую разузнать что-нибудь. Но, Федь, должен будешь, попрошу об услуге.

– Да это понятно, – вздохнул Федька. – Альтруизм тут не в моде.

– Это ты верно заметил, – подтвердил Сергей. – Когда в следующий раз приедешь?

– Ну… сколько тебе времени надо?

– Пара дней.

– Дня через… четыре? – обернулся Федька ко мне.

– Да, так примерно, – кивнул я.

– Дня через четыре заедем, – выдал он окончательное решение.

– Ладно, найдете меня, буду в курсе, – сказал тот. – Но сразу предупреждаю, что если история коснется какой-то закрытой информации, то считайте, что конем скатались, ничего не скажу. С этим тоже все понятно?

– И с этим понятно, – кивнул Федька и спросил: – Ты Горыныча не видел здесь, часом?

– Был, ушел минут десять назад.

Ответив, Сергей направился обратно за свой столик, а Федька обернулся к мне:

– О нем и говорил. Мужик конкретный, если обещал, то сделает, но не продешевит, так что считай, что мы на долг попали.

– Денежный?

– Не, с баблом у него порядок: он тут на серьезном потоке сидит, – но что-нибудь сделать попросит. Я же говорил, что не очень люблю к нему соваться, хотя контакт полезный, он в городе в авторитете.

– Надеюсь, – хмыкнул я.

Тут подали омлет, вполне приличный, завернутый конвертиком, с чуть сыроватым желтком внутри, для которого не пожалели ни сыра, ни сушеных грибов. Федька уплетал так, что за ушами трещало, ну и я ненамного отставал. Чай тоже был крепким, в яблочном пироге яблок хватало тоже – в общем, добротно кормили, по-хозяйски.

Отставив пустой стакан, Федька слез с табурета и сказал:

– Все, пошли Горыныча искать, тут больше ничего полезного не сделаем.

– Что за Горыныч? – поинтересовался я, бросив в тарелку смятую салфетку.

– Да Митька Горюнов, погремуха у него такая просто, – ответил Федька, застегивая овчинную куртку. – Торговец местный, как раз специализируется на всякой мародерке, все что хочешь умеет пристроить, даже то, что никому на первый взгляд и не нужно.

– Он нам зачем?

– Договоримся на товар в обмен на «шнауцера».

– Ага, понял.

Дождь пока не возобновился, поэтому выходить из теплого и сухого помещения на улицу было не очень мерзко. Федька сразу повел меня путаным и непонятным путем между каких-то складов и лабазов, я даже спросил его, не удержавшись:

– Ты такой маршрут выбираешь, чтобы врагов обмануть или меня запутать?

– А так короче всего.

– Слушай, ты мне вот что скажи…– поинтересовался я. – Такая прорва народу на рынке – это все местные, что ли? В городе-то населения всего ни фига, откуда столько?

– Да щас, местные, скажешь тоже! Сальцево по факту и для Углегорска главный рынок: отсюда отгрузка по всему течению реки, ну и сюда товар отовсюду вместе с продавцами. Тут типа «торговые представительства» чуть не от каждой деревни, поэтому и народу столько.

А, ну так понятней становится, а то очень уж базар выглядел «не по росту» не только для небольшого Сальцева, но и для более крупного Углегорска. А так получается, что тут нечто вроде перевалочной базы.

Петляя по закоулкам, дошли до самого дальнего края рынка, в прошлом явно какого-то заводика или чего-то подобного, в капитальных цехах которого разместилось сейчас множество хозяев с самым разным товаром, который здесь и складировали, и продавали.

Горыныч оказался невысоким бородатым мужичком лет тридцати с небольшим, одетым в добротный немецкий дождевик с пелериной и активно распоряжавшимся бригадой грузчиков, переставлявших немалого размера деревянные ящики. Его хозяйство занимало небольшой, отдельно стоящий цех и часть немалого двора, отгороженную забором, в которой в рядок выстроилось сразу несколько машин, укутанных сейчас брезентом. В заборе были ворота, распахнутые настежь, но перегороженные цепью, возле которой прохаживался охранник с собакой на поводке и карабином за спиной. По всему было видно, что упомянутый Горыныч здесь отнюдь не последний человек, раз столько места занимает, да еще и отделившись.

– Здорово, Мить! – Федька протянул руку.