Книга Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти, страница 28 – Диана Гэблдон

– Брат Волка, – сказала она на языке могавков. – При виде тебя у меня на сердце становится тепло.

– У меня тоже, – ответил он ей на том же языке.

– Ты пришел поговорить с Тайенданегой? – кивнув в сторону дома, спросила она.

– Позже, быть может.

Никто из них не упомянул о его носе, хотя он уже, похоже, распух вдвое, а кровь запачкала весь перед рубахи. Йен огляделся. От дома вглубь сада вела тропинка, он кивнул на нее и спросил:

– Пройдешься со мной?

Она колебалась. Радость в ее глазах не потухла, но приугасла; ее заслонили другие чувства – настороженность, легкая тревога и то, что он назвал бы гордостью.

– Я… дети… – полуобернувшись к двери, промолвила она.

– Не важно. Я всего лишь… – Из носа опять хлынула кровь, Йен умолк и провел тыльной стороной ладони по верхней губе. Он сделал два шага вперед и оказался так близко к Эмили, что мог бы коснуться ее, однако постарался, чтобы этого не случилось. – Я хотел сказать тебе, что сожалею. О том, что не дал тебе детей. И я рад, что теперь они у тебя есть.

Ее щеки мило зарумянились, гордость одолела тревогу.

– Можно мне посмотреть на них? – спросил Йен, удивив этим вопросом не только ее, но и себя.

Мгновение поколебавшись, она повернулась и вошла в дом. Он сел на каменную стену и принялся ждать. Вскоре она вернулась с маленьким мальчиком лет пяти и девочкой лет трех или около того с коротенькими косичками. Девочка мрачно посмотрела на него и принялась сосать кулак.

Йен сглатывал кровь, она была терпкой и на вкус как железо.

Когда он шел сюда, то время от времени вспоминал объяснения тети Клэр. Не для того, чтобы пересказать их Эмили, – для нее они ничего не значили, да он и сам их едва понимал. А скорее, чтобы обрести в них поддержку в тот миг, когда он увидит ее с детьми, которых не смог ей дать.

«Назови это судьбой – или неудачей. Но ты не виноват. И она не виновата», – сказала тогда тетя Клэр, глядя на него, словно ястреб, что смотрит свысока, – с такой высоты, с которой, быть может, то, что видится безжалостностью, на самом деле оказывается искренним состраданием.

– Подойди ко мне, – попросил Йен на языке могавков и протянул мальчику руку.

Тот глянул на мать, но все-таки подошел к Йену и с любопытством уставился на него.

– Он похож на тебя лицом, – сказал Йен по-английски. – И руками, – добавил он, беря удивительно маленькие ручки ребенка в свои ладони.

Это было правдой: ручки мальчика походили на руки Эмили – изящные и тонкие, они лежали в его ладонях, словно спящие мышки, затем пальцы вдруг распрямились, словно паучьи ноги, и мальчик захихикал. Йен тоже засмеялся и быстро накрыл руки мальчика своей ладонью – словно медведь, схвативший пару форелей. Мальчик вскрикнул, и Йен отпустил его.

– Ты счастлива? – спросил он Эмили.

– Да, – ответила она. И пусть она не смотрела на него, опустила взгляд, отвечая, он знал: она ответила честно, просто не хотела видеть, ранил его ее ответ или нет. Он коснулся подбородка Эмили – какая мягкая у нее кожа! – и приподнял ее голову.

– Ты счастлива? – снова спросил он и слабо улыбнулся.

– Да, – снова ответила она, однако после тихо вздохнула и наконец коснулась его лица нежными, словно крылья мотылька, пальцами. – Иногда я скучаю по тебе, Йен.

Горло перехватило, но Йен продолжал улыбаться.

– Ты даже не спросишь, счастлив ли я?

Она быстро глянула на него – словно ножом кольнула.

– У меня есть глаза, – сказала она просто.

Они молчали. Глядя в сторону, он ощущал ее присутствие, слышал ее дыхание. Она проявила мудрость, не пойдя с ним в сад, – здесь, когда у ее ног играл сын, было безопасней. Для нее, по крайней мере.

– Ты останешься? – спросила она наконец.

Он покачал головой.

– Я возвращаюсь в Шотландию.

– Ты возьмешь жену из своего рода. – В ее голосе звучало облегчение и в то же время – сожаление.

– Разве люди твоего племени больше мне не родня? – вспылил Йен. – Они вымыли белую кровь из моего тела в реке – ты тоже была там.

– Да, я была там.

Эмили смотрела на него ищущим взглядом. Хорошо, что они больше не увидятся. Интересно, она хочет запомнить его – или высматривает что-то в его лице?

Похоже, последнее. Она отвернулась, подняла руку, жестом прося его подождать, и ушла в дом.

Маленькая девочка убежала за ней, не желая оставаться с незнакомцем, но мальчик остался.

– Ты Брат Волка? – поинтересовался он.

– Да. А ты?

– Меня зовут Диггер.

Детским именем пользовались для удобства, до тех пор, пока истинное имя как-нибудь не проявит себя. Йен кивнул. Они молча, с интересом разглядывали друг друга, не испытывая неловкости.

– Мать матери моей матери говорила о тебе, – внезапно сказал Диггер.

– Правда? – удивился Йен.

Похоже, мальчик говорит о Тевактеньон. Великая женщина, глава Совета женщин Снейктауна. Именно она изгнала его.

– Неужели Тевактеньон до сих пор жива?

– Да. Она старше, чем горы, – серьезно ответил мальчик. – У нее осталось только два зуба, но она до сих пор ест сама.

Йен улыбнулся.

– Хорошо. И что же она рассказала обо мне?

Мальчик нахмурился, вспоминая слова.

– Она сказала, что я ребенок твоего духа, но не должен рассказывать об этом своему отцу.

Это известие ударило Йена сильнее, чем отец мальчика; какое-то время он просто не мог говорить.

– Знаешь, я тоже считаю, что ты не должен об этом рассказывать, – сказал Йен, когда к нему вернулся дар речи, и повторил еще раз на языке могавков, на случай, если мальчик не поймет по-английски.

Мальчик спокойно кивнул.

– Я буду жить с тобой, ну, иногда? – спросил он, мало интересуясь ответом. Его глаза были прикованы к ящерице, что взобралась на камень и грелась на солнце.

– Если я буду жив, – как можно спокойнее заверил Йен.

Мальчик прищурился, наблюдая за ящерицей, его правая рука слегка шевельнулась. Понимая, что расстояние слишком велико, он посмотрел на Йена, который был к ней ближе. Йен, не шевелясь, искоса глянул на ящерицу и посмотрел на мальчика. «Не двигайся», – говорил его взгляд, и мальчик понимающе затаил дыхание.

В подобных случаях не раздумывают. Йен рванулся вперед – и в его руке оказалась извивающаяся удивленная ящерица.

Мальчик ликующе засмеялся, запрыгал на одном месте, хлопая в ладоши. Затем протянул руки за ящеркой и взял так, чтобы она не убежала.

– Что ты будешь с ней делать? – улыбаясь, спросил Йен.