Онлайн книга «Пластика души»
|
– Я ее люблю, Деля. Люблю и не хочу потерять. Но мне ужасно обидно, что она не ценит моей любви, не ценит всего, что я делаю для нее. Или я не прав? – И ты прав, и я права. Просто наши правды не совпадают, вот в чем проблема. – Я потянулась за новой сигаретой. – Но они и не должны совпадать. А тебе нужно просто раз и навсегда сделать выбор. – А если я не хочу? – Ты боишься. Выбор – это всегда больно. Но бывают моменты, когда это необходимо, Сева. Необходимо для вас двоих. Я говорила это и понимала, что слова мои падают в пустоту. Владыкин никогда не решится на подобный шаг, так и будет терпеть. Но это его личное дело. – И откуда это мы вернулись так поздно? – раздалось из кухни, когда я уже поздно ночью шарила по стене в поисках выключателя в собственном коридоре. От неожиданности я вздрогнула – никак не могла привыкнуть к тому, что квартира моя больше не встречает меня пустотой и безмолвием. Матвей стоял в дверном проеме кухни и насмешливо наблюдал за моим растерянным лицом. – Не рановато ты стала от меня к другим мужикам сбегать? – Не поверишь – я действительно была у мужчины, – фыркнула я, почувствовав двойственность ситуации – все-таки Владыкин какой-никакой, а мужик, и я возвращаюсь от него в третьем часу ночи. – Смело, – оценил Матвей. – Ужинать будешь или тебя там покормили? «Там» меня покормили, разумеется, – Сева в стрессовом состоянии и алкогольных парах готовил с еще большим энтузиазмом. – Не обижайся, совсем не голодна, – я подошла к Матвею вплотную и поцеловала. – Похоже, я начинаю превращаться в домостроевца, – пошутил он. – Не желаю, чтобы моя женщина являлась домой ночью. – Извини, я даже позвонить тебе не сообразила… просто… понимаешь, я раньше никому не отчитывалась… – Деля, не надо оправдываться, я ведь не к тому. Волновался, позвонил в городскую, сказали – уехала, и вот тебя нет. Что я должен был подумать? – Я у Севки была. До него дошло, что Оксана его бросила, он в трансе, пьет и плачет. Я не могу оставить его в таком состоянии, понимаешь? Он мой друг, он хороший человек и не заслуживает того, что терпит. – Дорогая, значит, его все это устраивает, – мягко сказал Матвей, разворачивая меня в сторону спальни. – Поплакался в жилетку, вытер сопли – и будет заглатывать это все дальше. Такой темперамент, такой человек. Такой, в конце концов, выбор. – Он ее любит, – вдруг выдала я с какой-то даже тенью зависти в голосе. – Это зависимость, а не любовь. Как болезнь. – Весьма категоричное утверждение. Ты считаешь… – но Матвей не дал мне возможности развить дискуссию: – Все, Деля, надо спать. Завтра в операционную и тебе, и мне. Наталья Свобода не принесла ожидаемого спокойствия. Во-первых, я никуда не поехала – ну, какой смысл растравлять себя недельной поездкой, а во-вторых, мама начала вдруг проявлять чудеса бдительности. Когда я возникла на пороге родительской квартиры вечером, мама гладила белье и так и застыла с утюгом в руке: – Что?! Уволили?! – Мам, почему ты так в меня не веришь, а? – с досадой спросила я, снимая туфли. – Аглая решила, что мне не повредит недельный отдых, мы только что роман закончили, время есть. Роман мы не закончили, но маме об этом, конечно, знать не нужно. И мы его не закончим, если я не отосплюсь и не приведу свои нервы в порядок. Мама смотрела с подозрением: – Да? И чем ты собираешься заняться? – Спать буду. – А потом? – Опять спать. И так все семь дней. – Я забралась с ногами в большое продавленное кресло и предложила: – Давай мебель поменяем. – Зачем? – удивилась она. – Ну, эта старая. Купим новую, удобную. – Меня и эта устраивает. – А меня – нет. Завтра поеду и выберу сама, если ты не хочешь. На это мама пойти не могла – в квартире она все всегда делала сама, от ремонта до замены сантехники, и потому доверить мне вопрос выбора мебели точно не решилась бы. – У меня два отгула есть, – с сомнением в голосе произнесла она. – Но деньги… – Мамочка, деньги есть, не волнуйся. Главное – чтобы к душе пришлось. На том и остановились. Назавтра, пока я спала, мама съездила на работу и оформила отгулы. Я же с трудом оторвала голову от подушки и долго не могла понять, где нахожусь – уже привыкла просыпаться в своей комнате, обставленной совсем другой мебелью. Мама по традиции не готовила завтраки, сама она пила только кофе, а готовить для меня, сидевшей все время дома, не считала нужным. Не изменила она себе и сегодня, хотя на столе я увидела пакет из ближайшей кулинарии, там оказались булочки с сахарной корочкой и слойки с творогом. Прямая зависимость между работающей дочерью и иждивенкой налицо… Мы потратили почти весь день, пока нашли то, чего хотелось бы маме, и она с удивлением наблюдала за тем, как я расплачиваюсь и оформляю доставку и услуги грузчиков, а также договариваюсь о вывозе старой мебели. Когда мы вышли на улицу, она протянула: – Да, дочь… не ожидала я от тебя… – Мам, ну давай хоть сегодня ругаться не будем, – попросила я, беря ее под руку. – Да я ж не ругаюсь… думала – не доживу до такого… на работе все бабы рассказывают, как им дети помогают, а я сижу и боюсь, что у меня тоже спросят. А теперь… И я очень живо представила, как она выходит на работу и небрежно бросает что-то о том, как дочь поменяла ей мягкую мебель. Наверное, мне этого не понять, своих детей у меня нет. Все оставшиеся дни мама то и дело задавала мне какие-то вопросы о жизни в доме Аглаи, и приходилось быть начеку, чтобы не сболтнуть лишнего. Наконец я не выдержала: – Мама, а ты кому-то говорила, где я работаю? – Нет! – горячо заверила родительница. – Сказала, что в издательстве, кому какое дело… – Мама, я не просто так спрашиваю, – начала нагнетать я. – У меня в договоре пункт о неразглашении, понимаешь? Я не имею права обсуждать работодательницу ни с кем, имей в виду. – Да что ты, Наташка! Прямо секретный объект какой-то… – В каждом деле своя специфика, – загадочно произнесла я, и мама посмотрела на меня с еще большим уважением. Я же, признаться, слегка заскучала. Мне не хватало общения с Аглаей, ее суждений обо всем, ее творческих запоев. Я привыкла, что моя жизнь теперь с самого утра расписана по минутам, и семь дней безделья оказались чересчур выматывающими. В общем, к концу недели я чувствовала, что вымоталась я еще сильнее, чем до этого. Выписанные врачом таблетки практически не действовали, спала я по-прежнему плохо и шаги слышала даже здесь, в квартире, где прожила всю жизнь. Это превратилось в навязчивую идею, я поймала себя на том, что постоянно оглядываюсь на улице, словно жду слежку. |