Онлайн книга «Искушение Тьюринга»
|
В опубликованной в журнале «Майнд» статье доктор Тьюринг писал о «машинном мышлении» и о том, что «мозг» машины можно будет «тренировать», обучая ее полезным навыкам, как ребенка. Корелл поднял глаза от газеты. Статья ему не нравилась – слишком много досужих околонаучных сплетен и «жареных» фактов. И ни слова о том, чем собственно занимался Тьюринг. Обучать машину, как ребенка? Такими формулировками хорошо завлекать публику, но что это значит? Навскидку – нонсенс, чистой воды фантазия. Похоже, автор статьи сам не вполне понимал, о чем пишет. Тьюринг рассказывал Арнольду Мюррею об «электронном мозге» – Корелл хорошо запомнил это место из протокола. Но до сих пор ему не приходило в голову считать это правдой. Тьюринг лгал с целью соблазнить молодого человека, завлечь его в свои сети. Здесь же автор на полном серьезе утверждал, что «электронный мозг» существует. Даже если это выражение и несло что-то от «фигуры речи», оно вошло в речевой обиход, следовательно, за ним стояла некая реальность. Какая? В статье несколько раз упоминались какие-то «дигитальные машины». «Digit» – «цифра», «digitus» – «палец»; «счет на пальцах». Это было немногое, что Корелл помнил из школьного курса латыни. – Ты когда-нибудь слышала о дигитальных вычислительных машинах? – спросил он тетю Вики. – Что-что?.. – Ладно, забудь. Леонард дожевал кусок бекона, заев его картофельным хлебом, подлил в чашку остывшего чаю и вернулся к газете. Журналист писал, что во время войны Тьюринг работал в Министерстве иностранных дел и был членом Королевской Академии наук. В свободное время занимался бегом на длинные дистанции, шахматами и садоводством. «Он бегал за Уолтонский атлетический клуб» – гласила заключительная фраза. Корелл усмехнулся. Это было как в колледже «Мальборо». Любой достойный уважения англичанин должен заниматься спортом. Все хорошие мальчики занимаются спортом. А Тьюринг был хорошим мальчиком. Хотя бы потому, что он мертв, а мертвые для газетчиков не бывают плохими. De mortus nihil nisi bene! [23] – Ханжество! – Что? «Ханжество» было любимой тетиной темой. – Ничего. Можно я вырву из газеты эту заметку? – Ты можешь сунуть себе в карман всю газету, дорогой, только перестань быть таким загадочным. Что такого ты там нашел? – Здесь пишут о деле, которым я занимаюсь. – Правда? Тогда я тоже непременно должна это прочитать. Кореллу захотелось сказать «нет». У него не было никакого желания возобновлять вчерашний спор. Ему не хотелось делить с тетей этого математика, тем более сейчас, когда не существовало ответов на ее многочисленные вопросы. Тем не менее Леонард протянул ей газету – да и мог ли он поступить иначе? Тетя Вики погрузилась в чтение. Лицо ее заметно оживилось. – «Обучать машины», – воскликнула она. – Это похоже на новеллу Эдгара По. Просто сногсшибательная формулировка. – Скорее пугающая, – поправил Корелл. – В любом случае воодушевляющая, из тех, что заставляют работать воображение. Сразу видно, что Тьюринг – не какой-нибудь тоскливый технарь, каким ты вчера его выставил. – Я – выставил? – удивился Леонард. – Или я что-то не так поняла… – Совсем наоборот; я с самого начала подозревал, что у Тьюринга с головой не всё в порядке. – Ну… теперь ты впадаешь в другую крайность. – Но мне точно известно, что он одурачил… – Так или иначе, мы говорим о мертвом, – перебила тетя. – А значит, имей уважение. – Или хорошо, или ничего. – Здесь написано, что он разработал какую-то теоретическую базу, что его машины разрешили какую-то математическую проблему… Для этого нужно иметь хорошие мозги, согласись. – Подозреваю, автор статьи плохо представлял себе то, о чем писал. – Так просвети меня! У тебя хорошее представление? – Я ушел немногим дальше него. И вообще… – Ты занимаешься этим делом. Нелишне было бы кое-что знать об этом. – К моей работе это не имеет никакого отношения. – Разве? – Все эти машины никак не связаны с его смертью. Леонард взял у нее из рук газету и вырвал статью. На душе стало гадко. У него возникло чувство, будто его разоблачили. Между тем времени до отправления автобуса на Уилмслоу оставалось все меньше, а Корелл не хотел расставаться с тетей в плохом настроении. Поэтому он выпрямился на стуле и проговорил голосом военного, отчитывающегося перед своим командиром: – Обещаю навести справки о машинах и отрапортовать тебе при первом удобном случае. – Жду с нетерпением, – вздохнула тетя Вики. Глава 15
На работе Леонард появился поздно. Не успел он переступить порог отделения, как настроение его упало. В комнате стояла духота. Сквозь клубы табачного дыма пробивался отвратительный алкогольный запах. Кенни Андерсон, сидевший за столом с бутылкой виски, нимало не смущаясь коллег, приложился к горлышку. Корелл открыл окно. Он думал о тете Вики. Что за чушь она молола за ужином? Вчерашняя размолвка не шла у него из головы. Леонард сам себе удивлялся – с чего это он так разволновался из-за пустяка? Но тетя Вики… как только она могла защищать этих… – Сегодня у меня нерабочее настроение, – объявил он вслух. – Хочется напиться. Неожиданно его признание вызвало понимание Кенни Андерсона, немедленно предложившего зайти в паб после работы. Корелл сделал вид, что ничего не слышал, и попробовал заняться бумагами. У него никак не получалось сосредоточиться: давала о себе знать бессонная ночь. Поэтому появление в комнате Алека Блока пришлось как нельзя кстати. – Ты должен это видеть. – Коллега положил на стол Корелла черную кожаную папку с логотипом адвокатского бюро «Честер и Голд». Вложенные в папку бумаги не просто расстроили Корелла, он был близок к отчаянию. Поскольку только что собирался писать рапорт об обстоятельствах смерти Алана Тьюринга к сегодняшнему вечернему заседанию, а документы в папке нисколько не упрощали этой задачи. Появись они раньше – другое дело. Но кому пришло бы в голову подозревать, что Алан Тьюринг, здоровый мужчина сорока одного года от роду, оставил после себя завещание? Датированное первым февраля этого года, оно не содержало ни ярких поэтических оборотов, ни каких-либо подробностей его кошмарной жизни. Всего лишь сухие указания по поводу распределения между наследниками денег, книг и ценных вещей. Душеприказчиком назначался писатель по имени Ник Фёрбанк. То, что все это всплыло на поверхность только сейчас, не могло быть случайностью. |