Онлайн книга «Замочек для моего любимого»
|
– Эй! – донеслось вдруг сзади. Это была Карина. Канат понял, что его подло обманули. Оказывается, Карина не выскочила в окно, а осталась в комнате. Надо было всего лишь заглянуть под кровать или в шкаф. Возмущение развернуло его лицом к девушке. А глаза увидели направленный на него длинноствольный пистолет. Это могла быть зажигалка-револьвер или просто игрушка. Канат даже не испугался. Но Карине было все равно, страшно ему или нет. Она нажала на спуск, из ствола выплеснулось пламя, а в грудь, пробив насквозь душу, врезалась пуля. Карина трясла за плечо с одной стороны, Лилия с другой. Кирилл не мог видеть, насколько опасна рана в груди, но, судя по их взглядам, жить ему оставалось совсем чуть-чуть. – Если ты умрешь, я тебя убью! – Лилия не шутила, она сама не понимала, что говорит, но это от сильного волнения. – Сейчас приедет «скорая»! – Карина продолжала тихонько трясти его за плечо, другой рукой прижимая к его груди что-то мягкое и теплое. – Потерпи немного! Теплое и мокрое – от его крови. Кирилл кивнул. Он-то, конечно, потерпит. У него просто нет другого выхода. – Ты должен жить, понял!.. – Лилия нависала над ним, на губу капнуло что-то теплое и соленое. Похоже, она плакала. – Я прощаю… – выдавил он. Сломанное ребро давило на легкое – трудно было дышать, а боль туманила разум. Но Кирилл держался. Нельзя терять сознание, иначе – все, конец. – Не надо меня прощать! – мотнула головой Лилия. – Выживешь, поправишься, а через год простишь! Кирилл удивленно глянул на нее. – Да, через год! Раньше не надо!.. Я хочу, чтобы ты жил долго! – Буду. Он терял сознание, но при этом думал о том, как будет бороться за свою жизнь там, в сумраке небытия. Он же дал слово, и его нужно сдержать. Евгений Спартакович ничего не понимал. Канат со своей «зондергвардией» перебил всю охрану, схватил Карину: хотел ее задушить. Как такое могло произойти? Почему Пасюк его обманул? – Остогов их там всех перемолотил, – сказал Ботик, отведя в сторону глаза. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он должен был быть на месте Остогова, ему нужно было закрыть своей грудью и Карину, и Лилию, и всех, кто не мог защитить себя сам. Но Ботик охранял Евгения Спартаковича здесь, он просто физически не мог оказаться в эпицентре. – Что с ним? – Да операция там, по ходу… Карина с ним, и эта, жена его, да. – Да уж. – Евгений Спартакович не знал, что сказать. Этот Остогов ни в огне не горел, ни в воде не тонул. Еще и Карину спас… Ну, и Лилию… – Значит, Канат наглухо? – Да рана пустяковая. Он с крыши упал, шею свернул… Наглухо, – кивнул Ботик. И, немного подумав, добавил: – Карина стреляла. – Кто?! – «Кольт» у вас в кабинете нашла. – С остальными что? – Евгений Спартакович боялся уже и спрашивать. Вдруг окажется, что и остальных Карина положила. – Один уже здесь, на больничке задвинулся, – сказал Ботик. – Другой там еще склеился… Остогов их проломил… Конкретный мужик, не вопрос… – С Пасюком что? – Ну, Пасюк живой… Он, типа, наш, его сюда, в нормальную палату засунули. Типа, пострадавший. – Это хорошо. Это очень хорошо. Канат со своими «бакланами» отошли в мир иной, за них переживать нечего. А Пасюк мог наговорить лишнего. С ним нужно было решать. И как можно скорей. Евгений Спартакович представил, как в палату входят суровые люди с каменными лицами, как на руках защелкиваются стальные браслеты. И вдруг понял, что голова у него не болит и не кружится. – Организуй мне встречу с Пасюком, – сказал он. – Ну, он к вам зайти не сможет, не ходячий, – пожал плечами Ботик. – Я ходячий, я могу зайти… Узнай, где Пасюк, договорись, чтобы нас не беспокоили. Ботик ушел, и тут же появилась Карина. Евгений Спартакович поднялся с кровати, встречая дочь. Действительно, голова не кружится, состояние вполне. Да, надо идти к Пасюку, говорить, решать. – Папа! – обняла его Карина. – Все хорошо, дочка. Все хорошо!.. Как там Остогов? – спросил он с ревнивыми нотками в голосе. Карина должна была сначала к отцу зайти, затем уже все остальное. – Крови много потерял, а так вроде бы ничего страшного. Жить будет. – Понятно. – Если бы не Кирилл!.. – Карина глянула на отца резко, с укором. – Ну, все же обошлось… – Они хотели меня похитить! Зачем? – Будем разбираться. – Кто эти люди? – Я же говорю, скоро во всем разберемся. – Эти люди убили Семена. – Да? – Казаков изобразил удивление. – Кирилл их узнал… – Тогда понятно. – Что понятно?.. Ситуация вышла из-под контроля? – Вроде того. – Твои люди пошли против тебя? – Ну, не то чтобы мои люди… – Хватит изворачиваться! Не можешь сказать правду, лучше молчи! Я и сама все знаю! Эти уроды убили Семена! Они стреляли в меня. Там, в Москве… И здесь они пришли за мной… – Они не могли стрелять в Москве, – качнул головой Евгений Спартакович. – В это время они были в Ростове. Так говорил Пасюк, которому нельзя было верить. Но даже если он врал, Канат не мог быть в Москве, когда стреляли в Карину… Впрочем, утверждать ничего нельзя. Сначала надо поговорить с Пасюком. – Тогда кто стрелял? – Не знаю… Говорю же, надо разбираться. – Ты уже во всем разобрался! Ты даже не представляешь, что я пережила! Я убила человека! – Ну, не убила, он сам упал… – Я убила человека! Карина резко развернулась, чтобы уйти, но ее хватило только на один шаг. Она остановилась, опустила голову. И позволила себя обнять. – Ну, все, все, успокойся, – мягко проговорил Евгений Спартакович, потрепав ее по голове. – Что теперь будет? – спросила она. – С тобой ничего. Возможно, на Карину и заведут уголовное дело, но за решетку точно не отправят. И суд вынесет оправдательный приговор. А самого Евгения Спартаковича могли закрыть всерьез и надолго. И чтобы этого не случилось, действовать он должен жестко и решительно. Ботик узнал, где находится Пасюк, организовал встречу. Евгений Спартакович спокойно прошел к нему в палату, охрана осталась по ту сторону дверей. Пасюк лежал под капельницей. Взгляд блуждал по потолку, как будто в поисках души, которая уже отделилась от тела. Мужик едва живой, если он «склеит ласты», спишут на естественные причины. Набросить подушку на голову, подождать немного и вернуть все на место. Как будто ничего не было. |