Онлайн книга «Ночь, прожитая трижды»
|
Дрезина сбавил ход. Качан занял место на лесенке. Он спрыгнул с автомотриссы в начале восьмого пути, как и взошел на нее — находу, не представившись, ничего не объясняя. * * * Высвеченный пронзительным светом перрон впереди, несмотря на ночь, не был безлюден. По нижней палубе корабля- вокзала сновали пассажиры и команда. Светились витрины киосков. В них круглосуточно торговали всем крайне необходимым в пути — дорожной снедью, аудикассетами, детективами. Он машинально дотронулся до пустой наплечной кабуры — нет, все происшедшее не было сном. Возвращение на родной вокзал было бесславным. Качан замедлил шаги. В Управление идти было стремно. Дежурный мог встретить уже в дверях. «Давай сразу в ружейку. Сдай оружие.» Им было всегда спокойнее, когда все пистолеты и автоматы лежали у них под замком. Сегодняшний майордежурный еще не представлял, какое потрясение его ждет очень скоро. «Как и Игумнова…» Начальник розыска был эту ночь ответственным за работу наряда. Случившееся ударяло сразу по многим. Игумнову и майорудежурному за плохое руководство суточным нарядом грозило как минимум по выговору. Рикошетом — задевало начальника линейного управления и зама по воспитательной работе — комиссара… Штатный райкомовский инструктор начал сразу с майора, как им и пообещали при переводе в МВД, теперь работал уже на папаху. «Хрен ему теперь, а не папаха…» Тот первый завтра потребует его крови. С самим Качаном тоже все было ясно: «Дело подсудное..». * * * Качан прошел в вокзал недалеко от дежурки. Вестибюль цокольного этажа в этом месте был открытый — с выходом на площадь. Где-то поблизости ощущался сильнейший запах гари… «Что-то сгорело… Если бы это ружейка!..»- он не додумал до конца. Телефоныавтоматы тянулись вдоль стены. Даже по виду они выглядели неисправными. Качан снял подряд несколько трубок, послушал. «Глухо, как в танке…» Наконец он нашел одну — с сигналом, нашарил в кармане пару жетонов. Набрал номер. Результат был тот же. Первый жетон проскочил, словно его и не было вовсе. Качан врезал ладонью по ящику. На короткий миг жизнь там, внутри, проснулась. Он опустил еще жетон. — Алло… — У телефона был Игумнов. — Алло! — Это я… — Алло! Говорите! Аппарат тоже оказался с дефектом. — Желтов?! Перезвони! Не слышу… * * * Телефонный аппарат на столе у Игумнова еще несколько раз отзывался на чейто призыв мелкими рассыпчатыми звоночками. Кто-то упорно порывался до него дозвониться. «Желтов?..» Игумнов дважды еще хватал трубку. — Алло!.. Звонили, по всей видимости, из телефонаавтомата. Это убедило, что звонит не Желтов. «Ксения?!» Наконец, чейто голос прорвался сквозь помехи и треск. Игумнов в первую секунду его не узнал. — Качан?! Ты где? Связь наконец установилась. — Я здесь, на вокзале. Рядом с настенными автоматами… У меня неприятность… — Стой там… * * * Игумнов выскочил на перрон без куртки — тяжелый, крепкий, на голову выше всех. Пробежал сквозной вестибюль. Качан все еще стоял рядом с поломанными автоматами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: «Беда…» Несколько лет назад вот так Качан, тогда еще совсем молодой опер, под конец ночи пришел к нему в кабинет. Долго протирал очки… В кабинете, как всегда вертелся кто-то из посторонних. Требовались какието графики, сведения… Инспектор службы принес очередную липу. Наконец, и он убежал. Они остались вдвоем. Игумнов уже догадывался о чем пойдет речь. «Жена!» Жена Качана — смазливая разбитная бабенка — работала на контейнерной площадке. О ней уже ходили разговоры… — Сейчас позвонили с контейнерной, Игумнов. Там есть молодой мужик, стропольщик… — У него вдруг сломался голос. Жену Качана вспоминали именно в связи с молодым стропалем… — Их застали в пустом контейнере. Вдвоем… Игумнов не дал ему продолжить. — Молчи! — Я должен выговориться… — Не надо! Молчи! — Мне некому сказать, Игумнов! Ты мне как старший брат! — Я ничего не слышал! — Игумнов заорал: — Ты мне ничего не говорил, слышишь!.. Где Цуканов?! Пусть зайдет! Пойми! Вы помиритесь, а я останусь для тебя постоянным напоминанием… И вообще! Никому ни слова! Слышишь? Все! Иди, работай! И вот теперь… Качан, надвинув «бандитку» на глаза, снова протирал стекла очков. Куртка на нем была расстегнута… Он занимался очками особенно тщательно, когда у него щемило на сердце. Игумнов знал Качана лучше, чем тот самого себя. — Что случилось? — Пистолет… Игумнов понял. — Где? — Все в нем оборвалось. — В Домодедове на перроне. Получилось так… Вскоре Игумнов уже представил себе всю картину. Коммерческую палатку «Азас» в ночном длинном ряду подобных — с красочными корбками и экзотическими бутылками снаружи; с «торфушками», левой водкой — «осетинкой» внутри. Обледенелую — сколько ее не чисть платформу перед прибытием последнего электропоезда из Москвы; прикорнувшего на скамье Качана. Потом патрулей, начавшуюся разборку российсконигерийской наркомафии… — … Водитель дрезины еще позвонит. Не знаю, что он подумал. Это все. — Теперь о краже пистолета, кроме самого Качана, знал старший наряда и его непосредственный начальник. Процесс пошел… * * * В обязанность Игумнова входило немедленно поставить в известность вышестоящее начальство. Транспортное Управление внутренних дел на Московской дороге в течение часа должно было проинформировать МВД России. Инструкция об этом была одной из краеугольных в системе. Нарушителей — в назидание другим — ожидало примерное наказание вплоть до увольнения со службы… — На мне можно ставить крест… От «пахана» сейчас ничего не зависело. Утрата табельного оружия никому еще не сошла с рук. Финал мог быть только один — позорное изгнание… |