Книга Пожиратели облаков, страница 65 – Дэвид Шейфер

– Тайная олигархия вывела систему за пределы, в которых она еще подлежит корректировке законными политическими средствами. И сейчас весь мир готов двинуться не в ту сторону: под власть олигархов. Возможно, у нас есть технология, чтобы их остановить. Они не знают, каков масштаб нашей осведомленности; не знают и того, чем мы обладаем.

– А чем вы обладаете?

– Технологией проверки зрения и еще кое-чем, о чем я здесь не могу распространяться. А еще мы оседлали их линии связи. Но и это, увы, от нас ускользает. Еще год назад точки доступа у нас исчислялись тысячами, а теперь они сократились до… Кваме, ты знаешь нынешнюю цифру?

– Нет, но Сара знает. Она сегодня утром общалась с Инженерной службой.

– У нее получилось уйти из рыбного склада? – спросила Лейла.

В соседней комнате хлопнула дверь и дважды провернулся ключ в замке. А затем раздался голос Сары:

– По вчерашнему дню восемьсот двадцать открытых порталов. – Она вошла в комнату, волоча на плече пластиковый мешок, бряцающий и тяжелый. – Но их число быстро убывает.

Лейле это явление не понравилось; оно вселяло тревогу.

– Потому вы и похищаете людей прежде, чем разъясняете свою политику? – обратилась она ко всем. – Из-за того, что боитесь лишиться стратегического преимущества?

– Свою политику мы объяснить можем, – с нарочитой уверенностью сказал Кваме.

– Тогда я не понимаю, что конкретно изменится, когда верх одержите вы?

В ответ молчание. А затем Сара:

– Проверку зрения тебе надо будет все-таки пройти.

Из квартиры уходили в спешке; снаружи в черном, урчащем на холостом ходу автомобиле сидел Дермот. В машину набились впритирку; Лейла сидела прижавшись к Саре и ловила себя на том, что испытывает к ней симпатию (неуместно, нелепо, в духе какой-нибудь шведской семьи).

Дермот погнал машину по городу, словно удирающий от привидений Пэк-Мэн ^[59]. Съехали с длинного холма и снова переправились через реку. Над каменным городом стоял теплый летний вечер, на улицах было шумно и людно: что-то вопили продавцы фруктов, клацали каблуками вылезающие из такси девушки; из тяжелых, кованых медью дверей пабов вываливались распаренные мужчины. Возле одного из тех кружал шумно бражничала компания в напудренных париках.

– Сара, а Сара? – вполголоса обратилась Лейла. – Ты мне по-прежнему обещаешь, что после встречи отдашь вещи и отправишь меня домой?

– Все в силе, – ответила та.

– Как вы это все проворачиваете? И что имел в виду Никотин, когда сказал, что вы зондируете людей? И как вы мне сумели подменить документы – паспорт, билеты? У всех на виду, прямо в забегаловке аэропорта.

– Мы оседлали комитетовские линии слежки. Так что имеем доступ ко всей той информации, которую собирают они. Просто посылаем другой запрос, а файлы открываем только в режиме чтения. Ну а с паспортами и билетами легче легкого. Это же всего лишь штрих-коды и магнитные полоски. Единички, нулики. По единичкам-нуликам у нас есть очень хорошие спецы, а для копирования – прекрасная служба арт-дизайна.

На встрече в длинном, облицованном деревом помещении библиотеки присутствовало примерно шестьдесят человек. Примерно с час все просто толклись под невнятное жужжание собственных голосов; со стола можно было взять бутылочку воды или жестянку охлажденного напитка. Вид у всех был взволнованный, но общались в полутонах; походило на какие-нибудь нежданные поминки. По чьему-то заботливому распоряжению на столе появились длинные подносы с сэндвичами и слоеными пирожками (Лейла, чувствуя, что оголодала, подцепляла рукой и те и эти, укладывая себе на пластиковую тарелочку). В какой-то момент Сара повлекла Лейлу в вестибюль, где ей представился симпатичный, изящно-седовласый мулат лет сорока пяти, в импозантном сером костюме.

– Вы, должно быть, Лола Монтес, – сказал он. – А я Роман Шэйдс.

Опять обходительность и псевдонимы – прекрасно, но не оригинально. Эти люди что, никогда не представляются в открытую?

– Вы здесь за старшего? – спросила Лейла.

– У нас так не принято.

– Как знаете. Тогда скажите, пожалуйста: что за хрень здесь происходит?

– Нам нужна ваша помощь, Лола, – пропустил он грубость мимо ушей. – Мы же сделаем все возможное для вашего отца. Даю вам слово.

– А что требуется от меня? – спросила Лейла.

– Вы не посмотрите на этот экран?

После секундного колебания она чуть заметно кивнула, и Роман подвел ее к обычному на вид лэптопу – черному и толстому, похожему на скоросшиватель; такие за десять лет взросления Лейлы в Америке успели из экзотики стать повсеместными и состариться. Нынче такие курганами лежали на свалках и рассыпались от ветхости по всему миру. Паллеты такого барахла, обернутого термоусадочной пленкой, Лейла видела в чревах самолетов. Она и сама, чего греха таить, без особой охоты отвечала за то, чтобы эта компьютерная рухлядь «передавалась в дар» корпорациями «первого мира» в Африку ради экономии на утилизации и налоговых вычетов.

Но вот что примечательно: когда Роман этот лэптоп открыл, то не последовало ни длительной загрузки, ни затяжного открытия файлов. А был лишь светящийся синий прямоугольник со строками и колонками, плюс разброс каких-то непонятных символов между цифирью. Строки и колонки были не статичны; они мерцали, а изображение на экране плыло вверх, но не резко, как в «Матрице», а будто бы сзади за компьютером стояла шимпанзе и крутила деревянную рукоятку.

– И что с этим нужно делать? – спросила Лейла легкую сутолоку вокруг.

– Что нужно, ты сейчас уже сделала, – ответила Сара, подставляя ладонь под продолговатый стикер, с чириканьем вылезающий из переносного печатного устройства. Сара, Роман и Фэйргал минутно над ним согнулись. – Хочешь знать свой номер? – спросила Сара у Лейлы.

– Я его и так знаю: восемь-пять-один-четыре-шесть-один-один-три-два-шесть-два-два-пять, – оттарабанила Лейла без запинки, как вдолбленный родителями стишок на детском утреннике.

– Точно, – одобрила Сара. – Разве не здорово? – И оторвав, подала ей ленточку, на которой эти цифры значились. – Да и номер-то какой хороший.

На обратном пути в библиотечный зал Лейла пыталась уяснить, что же такого изменилось в окружающем мире и ее месте в нем. Глобальных перемен не чувствовалось. Или же эффект был неброским. Но что-то определенно было. Словно прилив, спуск по лестнице после будоражащего соития, тайна коего разливается по всему телу. Но туманным и чувственным это ощущение не было. А было нечто до хрусткости четкое, ясно сознаваемое и… распределенное.

О нем были в курсе все присутствующие в этом длинном зале. Своеобразный секрет полишинеля. Хотя это были те же незнакомцы, присутствовавшие здесь и до того, как она глянула на тот мерцающий экран, но только теперь они были Лейле известны. Но никак не в сокровенном, интимном смысле. Какой есть антоним к слову «интимный»? «Отчужденный»? Нет. В нем должны быть оттенки понятий «абстрактный», «общий». Именно в этом смысле они были известны ей, а она им. Такая бездна информации передавалась одним лишь взглядом, позой; столь многое проходило между ними. И она здесь всем доверяла.