Книга Пожиратели облаков, страница 90 – Дэвид Шейфер

Лишь когда мать из прихожей зацокала каблучками наверх, а «Корвет» Пегги зафырчал прочь, Лейла заметила, что ее взятая у «Дневника» двухдверка исчезла.

– Значит, ты уехала с впечатлением, что те люди из «Дневника» могут папу как бы вызволить? – допытывался Дилан.

Она бежала трусцой, а он рядом ехал на скейтборде. Это было ее второе утро после возвращения. Она планировала покрыть хотя бы восемь километров, но уже на четвертом в боках стало покалывать. Пришлось думать о сокращении маршрута: срезать, скажем, за бывшим фастфудом (там теперь располагался салон мобильников), а дальше вверх по Вэлли-драйв и оттуда назад к дому. К тому же так можно будет оторваться от Дилана, чьи точечные вопросы давали понять, что о целях и методах «Дневника» ей известно не так-то много.

– Да. Я поняла это так.

Разговаривать на бегу Лейла не привыкла, так что тему развивать не стала.

– Но с того парня из дурки ты не заполучила того, чего они от тебя хотели, так?

– Да. В смысле нет.

Дорога здесь шла слегка под уклон, и Дилан подтормаживал движениями опытного скейтбордиста, с изящной ленцой. Эти движения в скейтборде Лейле нравились, только скрежет колес был не вполне приятный.

– Я что хочу сказать, – говорил Дилан поверх шума, – поют и пляшут эти ребята вокруг тебя нехило. И границы-то для них нипочем, и влезть в программы им ничего не стоит, и отца спасти по силам. – Он заложил скейтбордом ленивый вираж. – Но они же, получается, и хакеры, и контрабандисты, и похитители людей. Да и давление на папу что-то не ослабевает. Ты говоришь, они тебя раскатывали по Дублину, вытворяли всякие там шпионские страсти, – еще один вираж, – но это же может быть просто игра напоказ. Ну балуются ребятки, играют в уличный протест. А тебе что с того, кроме этой вот никчемной «Нокии»?

Очередной свой вираж он закончил перед сестрой, которая сейчас, перешнуровывая кроссовки, передвинула на потном поясе трубку «Дневника», выпирающую идиотским выступом.

Последний раз «Нокия» у нее оживала разве что в Портленде – эсэмэской с указанием оставить Лео. После этого Лейла пробовала слать запросы Саре насчет апдэйтов, инструкций – голяк. На мелком дисплее одна и та же надпись: «Безопасный канал недоступен».

– Хотя такая классная подделка документов ставит их выше простых выпендрежников, – признал Дилан и сноровистым толчком двинул свой скрежетнувший скейтборд в пируэт с замедлением (вышло гладко, с небрежной ленцой, свойственной заправским скейтбордистам).

«А еще проверка зрения», – подумала Лейла, но вслух этого брату не сказала.

– Ты вон лучше под ноги смотри: слетишь еще, – указала она.

– Ерунда. Скейтборд – штука надежная. Вы в ваших общественных организациях все какие-то с прибабахом.

Пожалуй, настало время задать ему ключевой вопрос. А над ответом можно поразмыслить остаток пробежки.

– Слушай, Ди: ты ходил с Крамером и его криминалистом на экзаменовку папиного компьютера?

Крамер был одним из адвокатов отца – по словам Дилана, вовлеченным в дело наиболее плотно.

– А как же. Ездили на Лонг-Бич, в зашифрованную подземную контору типа бункера. Одно название чего стоит: «Региональное межведомственное управление технических служб». Ребята там, блин, от себя так тащатся – все через губу, со всевластным видом. Мы, мол, РМУТээС, зовите нас именно так. Я думал, наш эксперт сейчас компьютер развинтит и все изучит – хрен-то. Его к нему даже не подпустили: ни к самому компу, ни к жесткому диску. Доступ ему дали, по их словам, к зеркальному образу жесткого диска. Не, ты прикидываешь? Это у нас-то, с хваленой американской демократией. Государство все равно что заявляет обвиняемому: «Нет, наши конкретные против тебя улики тебе видеть нельзя; давай-ка мы лучше нарисуем тебе их картинку».

– Фигня какая-то.

– Да, так вот все нынче обстоит. И вот мы там сидели, как дебилы, и глядели на всю ту поганую порнуху, которая якобы «зеркальным образом» была срисована с папиного жесткого диска.

– Прямо-таки поганую?

– А тебе прямо-таки хочется знать до тонкостей?

Лейла кивнула.

Дилан пожал плечами:

– Я видал и похуже. В основном картинки, статические. Ничего такого, связанного с насилием. Но девчонки были конкретные девчонки. В смысле, совсем уж молодые. – Дилан потупил взгляд. – А потом пошли все те презентации в «Пауэр-пойнте». Гнусное такое порно – без тех, кстати, несовершеннолетних, о которых весь сыр-бор, но головы к ним были прилеплены как раз тех школьных учениц. Вообще гнусь полная, особенно потому, что головы те размером не совпадали.

– То есть учениц из той школы? – на выдохе спросила Лейла.

– Да. В том-то вся и хрень, Лейла. И если у них получится показать это присяжным… А ведь им ничего не стоит насобирать таких, которые одним лишь глазом глянут на отца и признают в нем директора, который вырезал и вклеивал лица их дочек в порно-коллажи.

Блин. И крыть-то нечем.

– Я вас умоляю: да ведь они под видом того «зеркального образа» могли что угодно подсунуть. Разве нет?

– Согласен с тобой. Но прочти наш любимый Закон о патриотизме.

Говорил я тебе: надо было за Нейдера ^[78] голосовать.

– Все равно бы не прошел. Только б голоса отнял.

– Да бог с ним. Короче, всю эту хрень с зеркальным образом мы должны принимать как данность, поскольку все метаданные по «веселым картинкам» согласуются с тем, что было скачано на тот компьютер, а также с интернет-провайдером и с датами от полутора лет до месяца назад. Ты знаешь, что такое метаданные?

– Ну да. Временные метки и прочее.

– Правильно. А потом есть еще официально заверенный протокол системы обеспечения сохранности – папка бумаг с документами и отпечатками пальцев, где говорится, что, мол, «мы, технические работники, осуществляем ответственное хранение таких-то и таких-то данных, перенесенных из средней школы номер такой-то к нам в РМУТС. Дата, подпись». Там даже видно картинку того самого компа на полке в одном из помещений той самой конторы, только попасть туда нельзя.

– Вот суки, – ругнулась Лейла.

– И не говори.

– Понятно. Я сейчас вон туда, дистанцию срежу. – Лейла указала на длинный пролет растрескавшихся ступеней.

Братец туда за ней отправиться вряд ли пожелает: это означает продираться через полосу кустарника, где можно оцарапать не только скейтборд, но и драгоценные для Дилана кроссовки (его щепетильность ухода за обувью славилась на всю семью). Лейла начала на скорости взбираться вверх, расставив согнутые в локтях руки со сжатыми кулаками – вылитый Роки.