Онлайн книга «Бабочка»
|
Но оно было закрыто. На дверях болтался амбарный замок. На заметенном снегом крыльце горбились сугробы. – Это че за?!. – Рыбаков присвистнул, озираясь: – Спросить, что ль, кого? Но в переулке не было ни души. – Облом, – сказала Светка и повернулась, чтобы идти назад, но тут их окликнули: – Эй, мужик, закурить есть? Из-за угла вытянулись тени. Четверо. Рыбаков напрягся, отпустил Светкину руку. И вдруг кинулся бежать – сломя голову назад по переулку. «Вот тебе и тыквандо». Поджилки у Светки затряслись, ноги ослабели. Гопота, посвистев вслед убегающему, окружила девушку. – Ну, че, цыпа, с наступающим! С нами погуляешь? – спросил один, похожий на гриб-сморчок в высокой меховой шапке. Светка смерила его глазами: – А тебе не рано, малявка? Голос у нее дрожал, но по улице дул ветер, и зубы от холода постукивали у всех. – Не-а, – сказал сморчок и, ухватив Светкину руку, жестко дернул ее к себе. – Не хватай! – крикнула Светка. И попыталась стряхнуть руку. Не тут-то было. Рука словно угодила в тиски. – Наглая ты, цыпа. Не уважаешь… А так? – сказал мелкий. Дохнув на Светку табаком и какой-то химией, он резким движением нырнул ей под куртку, цапнул между ног. Руки у сморчка были ледяные. – Ах, ты гнида, – удивилась Светка. – Помогии-и-те! Голос сорвался, провис на середине крика. Сморчок притиснул Светку к стене. Шакалья стая топталась вокруг, тяжело дыша… – А че ты? Че? Может, тебе понравится, а? Че, как неродная? – пыхтя Светке в лицо, и топчась на ее ногах, шипел мелкий. Дыхание у него было вонючее, как у собаки. – Да отцепись ты, тварь! – не выдержав, заорала Светка. Рванулась изо всех сил, в остервенении отшвырнув сразу двоих нападавших, и побежала, оскальзываясь. Шакалы, улюлюкая, кинулись за ней… Но вдруг что-то хрупнуло за спиной. Мертвые стекла пустых домов лопнули, зазвенело стекло. Крики ужаса и боли плеснули по улице. Многократное эхо, отражаясь и множась, протащило их по улице. И настала тишина. Светке показалось, что она внезапно оглохла. Она осторожно оглянулась. И застыла, пораженная, ошарашенная, на месте. Улицу перегородила снежная стена. Застывшие в последнем крике окровавленные лица «шакалов» торчали из нее тут и там, как изюм из булки. Растерявшись, Светка злорадно хихикнула – по инерции… Подняла голову вверх… И тут – ХРУП-ХРУП – ее ударило в лоб, навалилось и раздавило. Ржавый гвоздь проехался по кишкам, вскрыл их снизу доверху и воткнулся в сердце. Светка даже вскрикнуть не успела. Через мгновение ее ноги в тонких колготках и сапогах на каблуке поволокло дальше по улице, заметая снег на мостовой багровыми лохмотьями. Спустя пару часов о происшествии на этой улице напоминала лишь пара красных шариков: это были выдавленные глаза Рыбакова, который тоже не успел убежать далеко. Глаза застыли на ледяном ветру, вьюга притащила их обратно, к ступенькам молодежного кафе «Лимпопо». Здесь они катались и мраморно щелкали друг о друга. * * * – Откуда, откуда у них все это берется, а? Агрессия! Хамство. Неуважение к старшим, в конце концов. Вот из таких маньяки-то и вырастают! – кипятилась, сидя на первом сиденье возле двери, старушка с коричневым лицом, напоминающим сушеный финик. – Да, наглости нынешним не занимать, это точно, – поддакнул бабке мужик в красном пуховике. – И вообще. Дороги-то, гляньте, как занесло – по всему городу транспорт стоит! Если б нам тут всех и каждого ждать – тоже застрянем ведь. И что тогда? Охота вам, девушка, пешком по сугробам переться? Ну, отвечайте – да или нет? – Нет! – зло выкрикнула девица. – Но вы тоже все хороши. Это ведь ребенок! – Ребенок! Понарожают всякие шалавы, а потом – здрасте, все им должны, личинусам этим. С какой стати? – фыркнула яркая блондинка в крохотной розовой курточке и высоченных лакированных сапогах. – Житья нет от этой пацанвы. Это ж ханурики без стыда, без совести. Ворують, без очереди лезуть, а как ехать – так ничего у них нет, – скрипела бабка с лицом-фиником. – Все равно! – злилась девица. – Все равно… Но что именно все равно – не сказала. Замолчала, уткнув нос в искусственный мех потертой парки. Люди в салоне троллейбуса номер 17 зафыркали – кто насмешливо, кто презрительно. Но по большей части – равнодушно. – Водитель! Эй, водитель! – раздались впереди требовательные голоса. – Почему стоим? – Светофор там. – С каких это пор? Ерунду вы говорите. – Не знаю ничего. Впереди стоят – и я стою. Хотите – идите сами смотреть, что там. А я здесь подожду, в тепле… В это мгновение в троллейбусе погас свет. По салону прокатился разочарованный вздох. – Ну что, граждане, с наступающим вас. Как говорится – здравствуй, жопа, Новый год!.. Выходите все. По одному, с вещами… – Что за шуточки?! – Тюремный юмор… – Никаких шуток, – криво ухмыляясь, сказал водитель. – Обрыв на линии. Все этот снег проклятый, чтоб ему пусто было. Выходите! До прихода аварийки я с места не сдвинусь. Ворча и ругаясь, пассажиры потянулись к выходу, к открытым дверям. Вылезать из тепла наружу, в темноту и метель, никому не хотелось. Мыслями все они были уже дома: сидели за столами, в кругу родных и близких, набивая животы деликатесами и выпивкой… И даже свист метели и ледяные узоры на окнах лишь прибавляли уюта… И вдруг —?!.. Как тут было не ворчать и не злиться? – Стойте-ка! – воскликнула строптивая девица в парке. Та, что напоминала всем о ребенке, о каких-то правах… – Я никуда не пойду! – Чего еще? – проворчал мужик в красном. Блондинка в сапогах закатила глаза. – Опя-ааать?! – Вы что, не слышите ничего? – сказала девица. Все прислушались. – Ветер. – Снег. – Метель завывает! Чего тебе еще тут? – буркнула старушка-финик. – Нет, – вытаращив круглые глаза, сказала девица. – Не метель. ХРУСТИТ. – Чего?! – не понял мужик. – Хрустит, – побледнев, сказала девчонка. И внезапно метнулась в конец троллейбуса, разрезая локтями толпу. – Хрустит, хрустит! – всхлипывая, повторяла она. И зажимала уши ладонями. Но хрустящий звук, треск – словно миллионы раздавленных тараканов, сверчков, кузнечиков трещали в ухо, двигая лапками, пока что-то раздирало их хитиновые панцири – никуда не девался. Хруст нарастал, наливался, превращаясь в сплошное громогласное зудение. – Говорят, там где-то маньяк в городе, – прошептала блондинка в розовом. |