Книга Бабочка, страница 5 – Александр Варго

«Сделано на совесть», – мелькнула у молодого человека мысль.

– Клай, не надо, – попросил Дудл. На его пухлом лице отразился испуг. – Тетя Онания придет, и я попрошу, чтобы она показала тебе комнату.

– И она с удовольствием последует твоему совету, – в тон идиоту продолжил Клай. – Ведь она так обрадуется ночным гостям… Ладно.

«Дождемся старуху и вскроем эту конуру, – решил он. – Все равно дверь крепкая, с двух ударов ее не выбить».

– Я все приготовлю, а вы меня подождите, – сказал Дудл.

Клай молча спустился вниз и, войдя в комнату, поставил бутыль на стол.

– Трофей, – с усмешкой произнес он, с треском отдирая от горлышка засохшую тряпицу. Открыв бутылку, принюхался. Так и есть, водка.

– Смотри, что я нашла, – сказала Юта, толкнув ногой бесформенный предмет на полу.

– Что там? – спросил Клай, наклоняясь, чтобы разглядеть его получше.

Юта с отвращением скривила губы.

– Он извращенец.

Клай осторожно поднял странный предмет за сальные пакли, приблизив его к свечам. На него, ухмыляясь, пялилось неуклюже намалеванное лицо женщины, изображенное на сдувшемся футбольном мяче. Губы жирно обведены багровой краской, веки неумело закрашены синим цветом. В качестве волос были использованы обрывки тряпья, приклеенные смолой. Посреди громадного рта темнело неровное отверстие в мутных разводах.

– А говорил, что у него подруг нет, – сказал Клай, хихикнув. – Вон, какая секси-башка с рабочим ртом… А Дудл своей девушке, точнее ее голове, с собственной рукой изменяет…

– Тьфу, мерзость, – сплюнула Юта. – Я сначала не поняла, что он в эту дыру…

– Было бы интересно посмотреть, как этот жирдяй наяривает футбольный мяч, – развеселился Клай, держа «голову» за лохмотья «волос». – И в Интернет выложить, а?

– Говори потише.

– Да по херу, – беспечно проговорил Клай. – Где ты нашла это произведение искусства?

– Под кроватью, – ответила Юта, и тот закатил ногой сдувшийся мяч обратно под топчан.

– Ему жить-то осталось от силы час, – прошептал Клай. – Подождем старуху, и все закончится. И где шастает родственница этого дебила?

– Клай, у меня было такое чувство, что за окном кто-то есть, – вдруг сказала Юта. Она посмотрела на толстые доски, которыми было наглухо заколочено окно.

– Почему они закрыли все окна?

– Потому что он стесняется, – с усмешкой пояснил Клай. – Может, он не хочет, чтобы видели, как он шпилит дырявый мяч, а в перерывах гоняет шары в своем проперженном комбезе. К тому же мы не знаем, какие тараканы в голове у его тети, с которой я прямо-таки жажду познакомиться. Может, она любит танцевать голой на столе, а потом поджигать свой газовый выхлоп зажигалкой и при этом петь: «Взвейтесь кострами»…?

– Мне не нравится этот шизанутый утырок, – покачала головой Юта. – Когда он на меня смотрел, в его глазках что-то зашевелилось. Как будто он все понимает и очень глубоко шифруется. Клай, мне кажется, он не тот, за кого себя выдает.

– У тебя мания преследования, – сказал Клай, делая глоток из бутылки. Поперхнулся, вытирая выступившие слезы. – Дерет, как горчица! Попробуй, Лена-Юта.

– Не хочу.

В коридоре послышались шаги, и вскоре в дверях замаячила неуклюжая фигура Дудла. В его мясистых руках было несколько жестяных мисок.

– Я сейчас, – пропыхтел он, ставя их на стол и вновь засеменив на кухню.

– Девки спорили на даче… У кого манда лохмаче, – зевнув, проговорил Клай. Он взял соленый огурец, и, надкусив, удовлетворенно кивнул:

– Оказалось, что лохмаче у самой хозяйки дачи.

– А вдруг это она? – заговорила Юта. – Его тетка там, следит за нами?

Клай вновь приложился к бутылке, щеки его раскраснелись.

– Если она еще не старая, я готов ей вдуть, – сказал он, рыгнув.

– Тогда я оторву твои яйца, – пообещала Юта. Она улыбалась, но в ее пронзительном взгляде сквозил холод. – Вообще берега попутал, мальчик.

– Ты мне что, жена, что ли? – прищурился Клай. – Только попробуй меня ревновать, сучка. Я тебе сиськи на спине узлом завяжу.

Он вытащил из миски ломтик сала, обнюхал его, затем сунул в рот. – Не забывай, кто к кому в свое время обратился за помощью. Это ты ко мне чуть ли не на карачках приползла.

Лицо Юты исказилось в отталкивающей гримасе. Она уже хотела что-то сказать, как вошел Дудл.

– Мы не будем ждать мою тетю? – спросил заискивающим тоном, глядя как Клай с бесцеремонным видом жует сало. – И поужинаем вместе?

– Кто опоздал, тот не ест, – сказал тот с набитым ртом.

Дудл сел за стол, с вожделением глядя на миски, наполненные нехитрой снедью. Было видно, что какое-то время чувство ответственности перед родственницей отчаянно борется с сосущим голодом. Очевидно, разложенная на столе еда перевесила чашу весов, и он, вздохнув, подвинул к себе тушеные кабачки.

– Что это за макулатура? – осведомился Клай, кивая в сторону подоконника, заваленного тетрадями. – Мемуары? Или вы это вместо туалетной бумаги используете?

Дудл захихикал, роняя изо рта кусочки пищи, словно услышал остроумную шутку.

– Не, Клай, – сказал он, продолжая поглощать кабачки. – Для туалета тетя Онания приносит газеты. Если их нет, я лопухов в лесу набираю. На подоконнике мои книги.

Юте показалось, что она ослышалась.

– Книги? – недоуменно переспросила она.

– Конечно. Я ведь писатель, – ответил Дудл. Он вытер рот, скромно потупившись. – По моим книжкам скоро будут фильмы снимать.

Клай чуть не поперхнулся вареной картофелиной.

– Ну да, – откашлявшись, произнес он. – Не сомневаюсь, они получат «Оскара». О чем хоть пишешь, Пушкин ты наш ненаглядный? Как ты ходишь из комнаты на кухню, а потом в сортир и обратно? А между делом душишь одноглазую змею и развлекаешься с футбольным мячиком?

Дудл, казалось, даже не заметил язвительного намека.

– Ну почему же. Я пишу обо всем, – ничуть не смутившись, ответил он. – Настоящий писатель должен быть это… раз-но-сто-рон-ним. Он должен уметь писать все – от мелодрам до «хоррора».

Юта замерла с открытым ртом. Перехватив внимательный взгляд Клая, она недоверчиво спросила:

– Так ты что, алфавит знаешь?

Клай засмеялся.

– Знаю, – невозмутимо сказал Дудл, вновь сунув в рот ложку с кабачками. Казалось, обидные издевки незваных гостей его вовсе не цепляли. – Я ведь много читал. Писатель должен постоянно повышать свой уровень. Иначе будет топтаться на одном месте. И он не сможет развиваться, – чавкая, закончил он.

Юта молча взяла одну из тетрадей. Открыла и склонилась над свечой, скользя взглядом по каллиграфическому почерку.