Книга Страсть Клеопатры, страница 80 – Кристофер Райс, Энн Райс

– Что вы хотите этим сказать?

– На торжестве по случаю помолвки Джулии Стратфорд и мистера Рамзи был применен яд. Яд, который действует только на бессмертных. И который способен мгновенно обратить их в прах.

Он дал ей пару мгновений на то, чтобы она смогла осознать эту информацию, и она поймала себя на том, что начала жевать медленнее, а руки ее задрожали. Яд, который может убить бессмертного? За все годы, которые они с Рамзесом провели вместе, он никогда не упоминал о существовании такого средства.

– Насколько я понимаю, вы ничего не знали об этом яде? – спросил он.

– А вы знали?

Он вместо ответа лишь пригубил вина из своего серебряного кубка.

– И как же вам удалось спастись? – поинтересовалась она.

– Я просто не пошел на это торжество.

– Понятно.

– И что же вам понятно, Клеопатра?

– Что это именно вы использовали этот яд.

– И почему вы пришли к такому выводу? – Похоже, ее ответ заинтриговал его.

– Вы услышали все эти россказни про мистера Рамзи. Про гробницу, которая была раскопана как раз перед его неожиданным появлением в Лондоне. Во всех этих небылицах вы почувствовали присутствие неизвестного вам бессмертного. Не пожелав делить этот мир с ним, вы послали своих людей отравить его. И таким образом восстановить то, что вы называете своим порядком.

Эти мысли беспорядочно кружились в ее голове, но когда она произнесла их вслух, когда она только подумала о том, что Рамзес отравлен, ее охватила беспредельная печаль, сопоставимая лишь со скорбью, которую она сейчас испытывала постоянно. Но скорбь эта была даже не столько по сыну, сколько по утраченным воспоминаниям о нем.

Могла ли жестокость этих людей внезапно пробудить ее старинную любовь к Рамзесу? Такой результат мог быть для нее даже хуже, чем сломленный дух, а может быть, он как раз и является следствием ее сломленного духа?

– Если ваши предположения верны, – начал черноволосый, – и у меня была цель отравить мистера Рамзи, то как вы объясните ловушку, в которую угодили по ошибке?

– Вы имеете в виду ту западню, которую вы подготовили для Джулии Стратфорд?

Наконец-то в его холодных синих глазах мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее человеческие эмоции. Впрочем, разобрать их было невозможно. Гнев? Простое удивление? А может, он был впечатлен ее логическими рассуждениями?

– Я не пытался отравить мистера Рамзи, – ледяным тоном ответил он.

– Но Джулию Стратфорд похитить хотели?

– Хотел.

– А как же яд? – не унималась она.

– Яд был не мой. Может быть, ваш?

Он незаметно подвел ее к вопросу о ее странном происхождении – истории слишком опасной, чтобы ее можно было кому-то рассказывать.

– Нет, я здесь ни при чем, – ответила она. – До сегодняшнего дня я вообще не знала о существовании такого яда. А вы?

Она уже повторно задавала ему этот вопрос. Но и на этот раз он снова промолчал.

Напряжение, в котором пребывали два ее стражника, стоявшие по обе стороны от нее, было так велико, что она почти чувствовала его физически.

А он знал, вдруг поняла она. Он знал о яде и тем не менее послал своих людей совершить это похищение. И сколько же их погибло в результате? Она была уверена, что все выжившие сейчас находятся возле нее. По-видимому, их спасло то, что они поджидали свою жертву в подземелье под храмом – в этом состояла их задача.

В наступившей напряженной тишине она вдруг отчетливо поняла, что в этой группе бессмертных существует некое расслоение, которое можно будет использовать с выгодой для себя. Если, конечно, она будет действовать осторожно. И если будет предельно терпелива.

– Так что вы должны быть благодарны мне, – с нажимом сказал он.

– Тогда назовите мне свое имя, чтобы моя благодарность могла быть направлена по адресу должным образом, – как можно мягче попросила она.

– Сакнос, – ответил тот. – А вы – Клеопатра, последняя царица Египта. Подруга Джулии Стратфорд и ее возлюбленного, загадочного египтолога Реджиналда Рамзи.

Он явно высмеивал имя, которым Рамзес пользовался сейчас. И этим подталкивал ее признаться, что она знала, кем этот человек был на самом деле. Но она на эту провокацию не поддалась.

– Сакнос, – задумчиво сказала она. – Откуда же пришло такое необычное имя?

– Из истории, разумеется. Из прошлого.

– А откуда вы родом?

Он тщательно обдумывал свой ответ.

– Я из страны, которая существовала, когда все земли были единым целым, – наконец произнес он.

– Вы говорите о временах, когда суша еще не разделилась на континенты? – уточнила она.

– Вы обучались современным наукам?

– Просто много читаю на разных языках.

– А еще вы много говорите. Или говорили, когда были царицей.

– Я больше не царица.

– Вы будете царицей всегда, – сказал Сакнос почти отеческим тоном, как будто такие вопросы, как, например, понятие незыблемости высших царских титулов, были для него намного важнее, чем ставки в их теперешней своеобразной дуэли. – Точно так же, как я вечно буду носить титул, который носил в своем родном царстве. Бремя, которое мы взвалили себе на плечи, наши взгляды и наши мечты – все это отныне всегда будет формировать наши бессмертные жизни.

– Не хотите же вы сказать, что были царем триста миллионов лет тому назад, когда вся суша на земле была единым целым?

– Вы восприняли мои слова о единстве слишком буквально, сведя это к единству континентов. А я говорил о царстве, которое объединяло значительную часть мира благодаря действующим соглашениям, торговле и обмену знаниями. И было это не триста миллионов лет тому назад. К тому же я был там не царем, а первым министром.

– Как давно это было?

– По сегодняшним понятиям, это время соответствует восьмому-девятому тысячелетию до Рождества Христова.

Она бросила на него ошеломленный взгляд.

– Шактану, – наконец прошептала она.

– Вы считаете это мифом?

– Это и есть миф.

– Вы заявляете мне это с уверенностью, которую можно оправдать лишь вашим высокомерием.

– Вы хотите, чтобы я была вам благодарна за перенесенные мною унижения, потому что этим вы спасли меня от случайного отравления смертельным ядом? Да это вы самый настоящий специалист в области высокомерия, Сакнос! Первый министр Шактану.

– Унижения? Вы отказывались назвать мне свое имя.

– Я стала вашей пленницей.

– Вы сами попали в нашу ловушку. И меня до сих пор терзает любопытство, каким образом это произошло и почему. Что связывает вас, Клеопатру, с Рамзесом Великим? Может быть, вас привели к нему слухи о загадочном египтологе, как это произошло, например, со мной? Как вышло, что появление мистера Рамзи в современном мире вызвало у вас такой всплеск интереса, тогда как до сегодняшнего дня вы пребывали в тени? Возможно, вас кто-то пробудил? Кто искупал вас в солнечном свете, так чтобы вы вновь могли ступать по этой земле? Кто сказал вам, что ваш бывший любовник восстал из небытия?