Книга Ты создана для этого, страница 58 – Мишель Сакс

– Вы знали, куда она пошла?

– Да.

– И то, что она обычно оставляла ребенка одного на поляне?

– Я знала, что она собирается на прогулку. Она каждый день гуляла в лесу. С ребенком.

– Вы когда-нибудь ее сопровождали?

– Нет, она не хотела, чтобы кто-то составлял ей компанию. Сейчас понятно почему. Все приобрело смысл.

– Вы знали ее маршрут?

– Нет.

– Вы уверены?

– Да.

– Вы никогда за ней не следили?

– Зачем мне это было нужно?

– Ваши ДНК обнаружены на теле ребенка. На одеяле, которым он был удушен.

– А как же иначе? – спокойно сказала я. – Я помогала ухаживать за ним. Сейчас вы, должно быть, поняли, что она была плохой матерью.

– Вы были с ним утром того дня? Держали его на руках?

– Да.

– Как долго?

– Простите. Что вы имеете в виду?

– Как долго вы были с ним? Как долго вы держали его на руках?

Я вздрогнула.

– С того момента, когда он проснулся. Я рано встала. Играла с ним, кормила его завтраком. Как обычно.

Она записала мои слова. Вверху страницы нарисовала звездочку. Сказала, что Эльзу исключили из списка подозреваемых. Кстати, по дороге в полицейский участок я проехала мимо нее. Я улыбнулась и помахала ей в знак приветствия. Ни при каких обстоятельствах мы не должны забывать о правилах приличия.

– Расскажите о ваших отношениях с Мерри, – потребовала детектив Бергстром. – Вы – давние подруги. Дружите с самого раннего детства.

– Да, это правда.

– Такие долгие отношения не могут быть простыми, ведь так? Думаю, вы часто испытывали зависть друг к другу. Накопилось много старых обид, секретов.

– Да, – сказала я. – Нас вообще сложно назвать подругами.

– У вас глубокая рана на щеке, – сказала она, внимательно изучая мое лицо.

Я дотронулась до щеки. Я не успела замазать засохшую кровь и синяки тональным кремом до того, как полиция забрала меня из дому сегодня утром.

– Похоже, произошла настоящая драка.

Я промолчала.

– Не хотите рассказать, что случилось? Что творится в этом доме? Вы получили серьезные повреждения, и вы вправе подать иск.

– Не собираюсь этого делать, – сказала я. – Я сама виновата.

– Понимаю, – кивнула она. – Ударились о дверь или шкаф?

– О дверь, – сказала я, поймав ее взгляд.

– Давайте вернемся к вашим с Мерри отношениям.

– Мы дружим почти тридцать лет, – сказала я. – Близкие подруги, почти сестры.

– Сестры ссорятся.

– Да, наверное, – согласилась я.

– А вы двое часто ссорились?

– Да, когда были маленькими девочками.

– Из-за чего?

– Точно не помню. Из-за какой-то ерунды. Из-за сломанных кукол или пропавших игрушек. Мерри постоянно находилась в нашем доме. Днем моя мать присматривала за ней, поэтому она подолгу у нас оставалась.

– И вы не протестовали?

– Иногда. Когда мама заставляла меня уступать ей мою кровать и спать на полу. Я всегда должна была во всем ей уступать.

– И вы не хотели?

– Нет. Мама всегда занимала ее сторону. А я всегда была виновата.

Она что-то записала в своей папке.

– Терпеть этого не могу, – произнесла она.

– Чего?

– Когда кто-то перекладывает свою вину на другого. А когда вы подросли, из-за чего стали ссориться?

Я пожала плечами. Не люблю вспоминать те годы. Как мы постоянно были недовольны друг другом.

– Обычное выяснение отношений между девочками-подростками, – выдвинула я версию. – Понимаете, гормоны играли… – я замолчала.

– Расскажите, – попросила она.

– Да, мы ругались из-за мальчиков, одежды. Ревновали друг друга к другим девочкам.

– Вы ей завидовали?

– Возможно.

– Почему?

– У нее были состоятельные родители. Большой дом. Шикарные каникулы. Ей всегда давали много карманных денег. Ей не нужно было зарабатывать на жизнь.

– А вы всего этого были лишены?

– Да. Мой отец был игроком. Мы были вынуждены переехать к бабушке.

– Вам пришлось нелегко.

– Каждую ночь я спала в одной кровати с восьмидесятилетней старухой.

– Должно быть, вам было обидно.

– Да, некоторое время.

– Тогда Мерри была хорошей подругой?

– Не знаю. Я проводила много времени в ее доме. Бóльшую часть времени.

– То есть произошла своего рода передислокация?

– Да.

– Она не возражала против того, что вы там находились?

– Не знаю. Мы просто развлекались. Смотрели телевизор, слушали музыку. Я проводила много времени с ее матерью.

– И чем вы вместе занимались?

– А что обычно делают мать и повзрослевшая дочь? Шопинг, маникюр.

– С Мерри?

– Нет. Только Морин и я.

– А где была Мерри?

– Она не хотела присоединяться к нам. Не любила свою мать.

– А вы любили?

– Я ее понимала.

Детектив Бергстром вытянула под столом ноги и покачала головой.

– Странно все это, – сказала она.

– Что?

– Ваша дружба. И то, как вы росли.

– Возможно.

– Вы ненавидели Мерри за все, что у нее было?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что этого недостаточно для ненависти.

– Что вы имеете в виду?

– В смысле, несмотря на то, что она имела все, внутри нее всегда была… пустота.

– Пустота, – повторила она. – Интересно.

– Интересно? Я бы назвала это трагедией.

Детектив выдавила из себя улыбку.

– А что произошло с вами, когда вы стали взрослыми женщинами?

– Мы всегда были близки. Очень близки, – пожав плечами, сказала я.

– Вы выбрали в жизни разные дорожки.

– Да.

– Вы довольны своей жизнью?

– О да, – ответила я. – У меня теперь есть все, о чем я раньше только могла мечтать.

– Хорошая карьера?