Книга Лучший среди мертвых, страница 43 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не думаю. И уж точно надежнее. Нет, Стас, Ярцеву нужен был человек. Тут ситуация, как в классическом детективе: человек идет на шантаж, но шантажиста побаивается. Его связей, его влиятельности, его денег, не важно чего, но побаивается. Что в таких случаях делают шантажисты?

– Сообщают объекту шантажа, что случится с компроматом в случае их внезапной смерти, – отчеканил Крячко.

– Вот для чего Ярцеву нужен был Камов. Он и был его страховкой.

– Хреновая из него страховка вышла, – хмыкнул Стас. – Ярцев дал дуба, а компромат так и не всплыл. Вместо этого сам Камов отправился к праотцам.

– Да, это вопрос, – задумчиво проговорил Гуров. – И еще больший вопрос в том, почему компромат не всплыл и после смерти Камова? Ведь ясно, что погиб он именно из-за него.

– Убийцы нас опередили и забрали пакет.

– Тогда зачем было покушаться на жизнь Ольги Камовой? Если все компрометирующие материалы у них, чем им помешал тот факт, что Ольга обратилась ко мне за помощью? И как они вообще так быстро узнали, что она со мной встречалась и встреча эта не последняя?

– Думаешь, за ней следили? – спросил Крячко и сам же ответил: – Следили, это единственное логичное объяснение. А раз была нужда в слежке, значит, от Камова они ничего не получили. Значит, компромат все еще где-то спрятан.

– Я тоже так думаю, но это подождет. Давай вернемся к хронологии событий. После повторного визита в игру вступает Камов. Мы не можем отследить его встречи с Ярцевым, как не можем определить, были ли еще у Ярцева встречи с Пресновым, но кое-что все же проверить можем. Вернее, я уже это сделал.

– Например?

– Например, телефонные звонки. Ярцев пользовался двумя сим-картами, Камов мобильным, рабочим и домашним телефонами. Вчера, на обратном пути из Тулы, я дал распоряжение нашим оперативникам получить распечатки всех телефонных звонков с номеров Ярцева и Камова и прогнать по базе на предмет совпадений. Утром забрал результаты. И представь себе мое удивление, когда я узнал, что совпадений нет. Полный ноль. Камов никогда не звонил Ярцеву ни на один из мобильных, а Ярцев никогда не звонил Камову.

– Как такое может быть? – Крячко был удивлен не меньше Гурова. – У них ведь общие дела. Один другому, можно сказать, жизнь доверил, а телефонные номера нет? Странно все это.

– Странно, но только на первый взгляд. Ярцев знал, с кем имеет дело. Преснов запросто мог установить прослушку на его телефон. Он опасался утечки информации и во что бы то ни стало хотел сохранить свою связь с адвокатом в тайне. Сам выбор адвокатской конторы, удаленной от Москвы, говорит в пользу моей теории.

– Умно. Ни одного звонка за месяц, это какую ж силу воли надо иметь? Отдать главный козырь практически незнакомому человеку и не связываться с ним столько времени. Наш Ярцев просто герой! – восхитился Станислав.

– И это не совсем так, – возразил Гуров. – Они созванивались и даже встречались, только не по мобильному и не в конторе.

– А сейчас ты скажешь, что знаешь, как они это делали и где, – хмыкнул Крячко.

– Так и есть. Помнишь, мы проверяли звонки на телефон Камова? Один из номеров принадлежал общественному аппарату с Казанского вокзала. Так вот, этот же номер неоднократно зафиксирован на одной из сим-карт Ярцева. Выходит, они перезванивались с помощью этого аппарата.

– Ловко. И когда ты только успел все проанализировать?

– Был в Управлении в шесть утра, – признался Гуров. – Посидел у парней в информотделе. Итак, мы получили даты звонков и даты поездок Ярцева в Москву. Всякий раз, когда Ярцев приезжал в столицу, он созванивался с Камовым. Вплоть до последнего визита.

– Но почему именно Казанский?

– Пока не знаю. Возможно, место значения не имеет. Узнал, что там есть таксофон, и не стал искать другой. На вокзале всегда много народу, легче затеряться в толпе.

– Ладно, это мы выяснили, Ярцев связывался с Камовым, используя таксофон, предположительно, по той причине, что боялся засветить его перед Пресновым. Боялся не напрасно, так как, судя по тому, что Камов мертв, все-таки засветил. И что нам это дает?

– Тут снова загвоздка, вернее, загадка. Ярцев уезжает из Москвы, предварительно созвонившись с Камовым, и в эту же ночь погибает. Теоретически между ними должна была быть какая-то договоренность насчет способа оповещения о смерти. Ведь должен же был Камов держать руку на пульсе. Он должен был первым узнать о гибели Ярцева, чтобы успеть пустить в ход компромат.

– Предположительно, – напомнил Крячко.

– Да, да, предположительно, зануда ты чертов, – беззлобно проворчал Гуров. – Не перебивай, а то мы до ночи не закончим. Итак, он должен был узнать первым.

– Но не узнал, – снова бросил реплику Крячко. – Иначе бы успел пустить в ход компромат и остался бы жив.

– Может, и узнал, – сверяясь со списком дат, заметил Гуров. – Посмотри, с момента последнего звонка прошла неделя до того, как Камов исчез. А в промежутке он успел дважды встретиться с Бритым.

– Считаешь, о смерти Ярцева адвокату Бритый рассказал? – с сомнением в голосе спросил Стас.

– Нет, не Бритый адвокату. Я думаю, Камов сам вышел на них.

– На кого «на них»?

– На Преснова, разумеется. Как он узнал о смерти Ярцева, я сказать не могу, но узнал точно. Только против Преснова он не пошел. Он решил разыграть карты в свою пользу, – уверенно заявил Гуров.

– С чего ты это взял?

– Со слов жены Камова. Она сказала, что с появлением тайного клиента в муже проснулись былые амбиции. Ярцев был его последним шансом. Как он мог рассуждать? Он помогает Ярцеву восстановить доброе имя и избавиться от проблем, а взамен Ярцев помогает ему занять достойное место под солнцем. Логично? Логично. Он уже представлял, как въедет в Москву под триумфальный бой барабанов, а тут вдруг такой облом. Ярцев погибает, мечты рушатся. Этого Камов допустить не мог. Он вскрывает конверт, выясняет, в чем заключается компромат и против кого он направлен, и сам решается на шантаж. Едет к Преснову, выкладывает то, что знает, дает тому время на раздумья и возвращается к своим мечтам. Камов уверен, что на второе убийство Преснов не пойдет, тем более что компромат по-прежнему не у него.

– Снова нестыковка, – остановил Гурова Крячко. – Допустим, ты прав и все было именно так. Но почему они не выбили из него признание в том, где он держит пакет, пока была возможность? Он ведь провел у них не меньше десяти дней. За такой срок из Рэмбо признание выбьешь, не то что из простого адвоката.

– Может, они и выбили, и даже забрали какие-то бумаги, только оставлять Камова в живых все равно было нельзя.

– Зачем тогда напали на жену?

– Перестраховались. Следили за ней на случай, если всплывет копия, увидели, что она беседует с опером из главка, и решили действовать.

– Ясно, что ничего не ясно, – вздохнул Крячко. – У меня уже голова кругом идет. Чем больше версий мы выдвигаем, тем больше возникает вопросов.