Книга Моя цель - звезды, страница 46 – Альфред Бестер

— А, Формайл! — сказал Престейн. — Это Сол Дагенхэм. Он может уделить нам всего тридцать минут. И настаивает, чтобы ему дали провести одну из них с вами.

Знает ли он? Послал ли он Дагенхэма, чтоб увериться? Атакуй. Toujours de l’audace.

— Что случилось с вашим лицом, Дагенхэм? — спросил Формайл, изображая любопытство.

Мертвая голова усмехнулась.

— А я-то мнил себя известным человеком. Радиационное отравление. Я «горячий». Говорили раньше: «горячей пистолета». Теперь говорят: «горячей Дагенхэма».

Устрашающие глаза изучали Фойла.

— А что скрывается за вашим цирком?

— Стремление сделать себя известным человеком.

— Я стреляный камуфляжный воробей. Я чую неладное. Вы где-то лукавите.

— Разве Диллинджер честно отвечал на расспросы Капоне? — вернул усмешку Фойл, начиная расслабляться. Он как мог сдерживал торжество. Я перехитрил их обоих. — А вы кажетесь счастливей, Дагенхэм. — Не успели эти слова сорваться с его губ, как он понял, что допустил ошибку. Дагенхэм коршуном нырнул на добычу.

— Счастливей, чем когда? Мы где-то встречались раньше?

— Я не сказал: счастливей, чем «когда». Я сказал: счастливей, чем «кто». Счастливей, чем я. — Фойл развернулся к Престейну. — Я без памяти влюбился в леди Оливию.

— Сол! Твои полчаса вышли.

Дагенхэм и Престейн, стоявшие по обе стороны от Фойла, разом повернулись. К ним приближалась высокая женщина в изумрудном вечернем платье. Рыжие волосы ее блестели в свете ламп. Это была Джизбелла Маккуин.

Их взгляды пересеклись. Не позволяя шоку отобразить стигматы на своем лице, Фойл повернулся, прошел шесть шагов к первой попавшейся двери, открыл ее и ввалился внутрь. Дверь захлопнулась за ним. Он очутился в коротком тупиковом коридоре. Щелчок, пауза, и механический голос вежливо сообщил:

— Вы вторглись в частное помещение этой резиденции. Пожалуйста, покиньте его.

Фойл перевел дух и попытался собраться с мыслями.

— Вы вторглись в частное помещение этой резиденции. Пожалуйста, покиньте его.

Я не знал… Я никогда бы не подумал… Решил, что она погибла там… Она узнала меня!

— Вы вторглись в частное помещение этой резиденции. Пожалуйста, покиньте его.

Мне конец. Она никогда меня не простит. Она, наверное, прямо сейчас рассказывает Дагенхэму и Престейну…

Дверь распахнулась. На миг Фойлу померещился собственный пылающий двойник. Но потом он сообразил, что смотрит на подсвеченную сзади копну рыжих волос Джизбеллы. Она не двигалась, только стояла и с яростным наслаждением разглядывала его. Он выпрямился.

Клянусь богом, я не позволю им себя унизить.

Без промедления Фойл высунулся в коридор, взял Джизбеллу за руку и отвел в гостиную. На Дагенхэма с Престейном он даже не взглянул. В скором времени они сами дадут о себе знать: силой и оружием. Он улыбнулся Джизбелле. Та торжествующе вернула улыбку.

— Спасибо, что сбежал, Гулли. Я и не мечтала о таком воздаянии.

— Сбежал? Да что ты, дорогая моя Джиз!

— Да-а?

— Я собирался с мыслями, чтобы отвесить тебе великолепный комплимент, дорогая! Мы вместе прошли долгий путь из Гуфр-Мартеля, разве не так?

Фойл потянул ее в танцзал.

— Потанцуем?

Глаза ее удивленно расширились от его напора. Она позволила ему проводить себя в танцзал и закружилась с ним.

— Кстати, Джиз, а как ты ухитрилась снова выбраться из Гуфр-Мартеля?

— Это устроил Дагенхэм. Так ты научился танцевать, Гулли?

— Я танцую, прескверно говорю на четырех языках, изучаю науки и философию, сочиняю прискорбно бесталанные стихи, развлекаю себя идиотскими взрывоопасными экспериментами, фехтую, как идиот, боксирую, как буффон… В общем, я стал знаменитым Формайлом с Цереры.

— И Гулли Фойла больше нет?

— Отчего же, дорогая, он есть. Для тебя и тех, кому ты о нем рассказала.

— Только Дагенхэму. Ты огорчился, что я выдала тебя?

— Как и я, ты не сумела с собой совладать.

— Не сумела. Твое имя просто вырвалось у меня. Сколько бы ты мне заплатил за молчание?

— Не будь дурой, Джиз. Эта досадная обмолвка обошлась тебе в семнадцать миллионов девятьсот восемьдесят тысяч кредитов.

— Что ты имеешь в виду?

— Я же тебе обещал, что отдам тебе остаток сокровищ, когда закончу дела с «Воргой».

— А что, ты закончил? — удивилась она.

— Нет, дорогая, это ты со мной покончила. Но я сдержу свое обещание.

Она рассмеялась.

— Щедрая душа, Гулли Фойл. Прояви истинную щедрость, Гулли. Устрой побег. Повесели меня.

— Сбежать, как крыса? Я не знаю, как, Джиз. Меня учили охотиться. Больше ничему.

— А я убила тигра. Доставь мне радость, Гулли. Скажи, что ты был близок к «Ворге». Что я уничтожила тебя в полушаге от возмездия. Так ли это?

— Вынужден тебя разочаровать, Джиз. Я забрел в тупик. Я пытался нащупать какой-то след этой ночью.

— Бедняжка Гулли. Может, я попробую что-нибудь сделать. Я скажу… скажу, что обозналась, или пошутила… что на самом деле ты вовсе не Гулли Фойл. Я-то знаю, как заморочить голову Солу. Я это могу, Гулли. Если ты все еще любишь меня.

Он поглядел на нее сверху вниз и покачал головой.

— Между нами никогда не было любви, Джиз, тебе это известно. Я слишком увлеченный охотник. Односторонне развит.

— Ты слишком односторонне развит, чтобы стать кем-то, кроме идиота!

— Что ты имела в виду, Джиз, когда сказала — Дагенхэм устроил тебе освобождение из Гуфр-Мартеля? Что ты знаешь, как заморочить голову Солу Дагенхэму? Что ты с ним хочешь сделать?

— Я на него работаю. Я его курьер.

— То есть он тебя шантажирует? Угрожает засадить тебя обратно в тюрьму, если ты не…

— Нет. Мы отбросили эту возможность в первый же миг, как повстречались. Он начал с позиции силы. Потом в ней оказалась я.

— Ты о чем?

— А то ты не догадываешься.

Он уставился на нее. Глаза ее были непроницаемы, но он понял.

— Джиз! С ним?

— С ним.

— Но как?! Он…

— Я предохраняюсь. Он… Я не хочу об этом говорить, Гулли.

— Прости. Чего-то он запаздывает.

— Запаздывает?

— Дагенхэм со своей армией.

— А, это. Ну да, конечно. — Джизбелла снова засмеялась, потом продолжила изменившимся, низким, яростным голосом: — Ты даже не знаешь, Гулли, как близко от края пропасти прошел. Если бы ты принялся умолять, запугивать, подкупать, очаровывать меня… то, клянусь, я бы тебя выдала. Я бы тебя уничтожила. Я бы всему свету открыла, кем ты был… я бы кричала об этом со всех крыш…