Онлайн книга «Поцелуй аиста»
|
— Берестова. 12 палата. 31 декабря!!! И после этого кто-то будет утверждать, что никто ничего не знает? Что все идет своим чередом? Что 31 декабря для телезвезды Берестовой не предусмотрена какая-то особенная программа? Например, по получению квартиры? Я решила пойти к этой телезвезде Берестовой и поговорить. Сейчас хороший момент. Сейчас мне хочется кого-нибудь убить. Плохо понимая, что делаю, я вошла в ее палату. Даже не улыбалась. Вошла, чтобы серьезно поговорить с другой самкой, с моей соперницей. Поговорить о выживании. У нее инстинкт — у меня инстинкт. Сейчас схлестнутся два беременных зверя! Ее в палате не оказалось. А палата — загляденье. Просто будуар, а не палата. Места много, одна кровать — для барского возлежания, вторая — под барахло. Причем и вещи-то, вещи! Парадные-нарядные, какие-то бусики расправлены на простынке, косметика… Отлично устроилась наша телезвезда! Это ничего, что я ее не знаю! Но она — телезвезда! Я села на царскую кровать. Пусть войдет и увидит, мне все равно. Фото в рамке на тумбе. Какой-то дородный мужик… Ха, я даже его где-то видела. Наверняка мелькает в полусвете, медийный королевич. Вот он молодец, обо всем договорился, обеспечил свою самку. Черт! Я долбанула эту фотографию о пол. Не знаю, разбилось что-то или нет. Но отрезвило. Через пару секунд я уже собирала осколки, прятала в карман, пыталась вставить фото обратно в рамку. На обратной стороне фото было написано: «Борису Берестову». Я точно его знаю… И тут скрипнула дверь. Я пришла в себя и помчалась из палаты. И вот оно — кино. Я уже у выхода, мне еще шаг — и я в предбаннике! Но кто-то туда, в предбанник, входит, и это явно не Таня с Александрой, и даже не Милка — они-то в палате! Это вернулась эта Берестова, и вот сейчас случится такой позор! Мы одновременно оказались в коридорчике бокса — я и она. Я не видела эту телезвезду. Вот только мельком — на фотографии, которую разбила. Она это? Она сейчас стоит передо мной? Нет, это явно незнакомая женщина. Стоит и смотрит на меня глазами, полными черного ужаса. — Вы не подумайте! Я нечаянно туда вошла! Хотела… автограф взять… Женщина пошатнулась, схватилась за стену. Ага. Мы-то уже были тертые калачи. После нескольких дней на передовой. Не разбираться надо, а спасать! — Медсестра! Медсестра! — заорала я в коридор. — Тут женщине плохо! Началась суета, примчалась дежурная медсестра, прилетела Фимочка с вещами. Оказывается, поступила новенькая беременная и была направлена к нам в палату, и все бы ничего, но вдруг с ней что-то такое прямо на пороге произошло. — Нормально же шла! — сокрушалась медсестра, приводя несчастную в чувство. — Пять минут назад даже анекдот мне какой-то рассказывала! Я вот собиралась одну строчку дописать — и за ней… Новенькую подвели к кровати, уложили на бочок. Она была в сознании, только в каком-то очень странном. — Женщина, вы как? Вы как? Медперсонал убежал за подкреплением, мы остались с ней одни. Таня, которой только поставили капельницу, рвалась в бой и была готова участвовать в спасении прямо с рогатиной. Александра деловито хлопала новенькую по руке, Милка несла какую-то чушь насчет того, что у нее есть где-то в запасах водка, так что всегда можно применить для расслабления… — Мы можем вам помочь? Вы скажите! Болит где-то? Что с вами? Хоть слово скажите! — Вот, — просипела она и протянула трясущейся рукой свой телефон. — Вот. Мы подхватили телефон, но ничего не поняли, разволновались. Она плакала, но без участия лица. Просто текли слезы, и все. А сама она как будто успокоилась и окаменела. — Женщина! Женщина! Вы скажите, что нам с ним делать, с телефоном? Таня: Позвонить кому-то? Александра: Найти там что-то? Милка: Оплатить? Женщина не реагировала. Мы решили, что надо сначала попытаться что-то найти, а потом уже все остальное. — Ох, не люблю я в чужих телефонах копаться! — сказала Александра. — А я люблю! — Милка отобрала трубку, очень ловко начала шлепать по клавишам и уже через минуту, сверкая от гнева, развернула его к нам экраном: «Он спит са мной а тебя не любит! Уйди из нашей жизни!» Судя по времени, смс-ка пришла минут десять назад. Вот тут нам все стало ясно. Ах, тварь. Две твари! Написать женщине на сносях такое?! — Вы скажите, что нам сделать? — горячилась Александра. — Разобраться с ними? Телефон разбить? Вы только головой кивните! Милка: Надо посмотреть, с какого номера звонили, и набрать! Уж я с ней, с сучкой, поговорю! Александра: Нет, надо мужу звонить! Нечего унижаться и с этой тварью разговаривать! Муж виноват — пусть сам и разбирается! Таня: Не надо никому звонить! Вы их не знаете, этих людей! Вы не можете вот так просто вмешиваться и ломать жизнь! Милка: Ну, вот какая-то же вмешалась! — Как он… мог? — выдавила несчастная беременная. И тут же ее стон оброс нашим истовым, вечным, как молитва, спасительно-очищающим и смертельно-клеймящим: КАК ОН МОГ? Мы выли-голосили, ругали его, любовницу, и это стало действовать. Беременная протянула руку и подергала пальцами. Мы вернули ей телефон. Путаясь в пальцах, сбиваясь, страшно тормозя, будто под транквилизатором, она набрала номер. А мы сели вокруг и притихли, и превратились в чаек, или грифов, или ворон… Нам только дай отмашку, мы взовьемся стаей в знак женской солидарности… — Геночка? Здравствуй, Геночка… Да, уже заселилась… Хорошо себя чувствую… Почти… Врач пока ничего не говорит… А ты как? Все нормально у тебя? Она разрыдалась, отбросила телефон в сторону. — Ну, нет! — сказала Александра. Она схватила этот чертов телефон. — Здравствуйте, Геннадий! Вы меня не знаете, я вас тоже! И знать, честно говоря, не хочу!.. Я не представляю, какой надо быть сволочью, чтобы вот такое устроить беременной жене! Если с ней что-то случится!.. А она не одна, в ней еще и ваш ребенок!.. Если с ней что-то случится — виноваты будете вы и эта женщина! — Дай сюда! — вырвала телефон Милка и крикнула в трубку: — Козел! — Дайте сюда! — разволновалась Таня. Что ж вы делаете? Дайте сюда телефон! |