Онлайн книга «Космопроходцы»
|
– Берусь утверждать, что в данном случае речь не идёт ни о тёмной материи, ни о тёмной энергии. Это какой-то новый для нас вид поля. – Почему оно отталкивает дроны и захватило катер? – Не захватило, не стоит придавать физическому принципу человеческие категории. Надо думать, почему кокон пропустил катер внутрь «оси». – Может быть, потому что внутри был человек? Ядогава помолчал. – Извините за детскую фантазию, – смутился Иван. – Знаете, молодой человек, детские фантазии нередко отражают истинное положение вещей. Очень даже может быть, что кокон – это мембрана, пропускающая только объекты с ментальной сферой. – Какой сферой? – Мыслящие. То есть не объекты, а субъекты. – Значит, и нас она может пропустить? – Такая вероятность не исключена. Думал Иван недолго. – А давайте попробуем?! Ядогава недоверчиво посмотрел на пилота; в кабине «голема» они сидели в «кокосах», как называли космолётчики защитные компенсационные костюмы, но с откинутыми шлемами, и могли видеть друг друга. – Неожиданное предложение… после того как исчез Филипп. – У него отменная машина, у нас тоже. – Но мы совершенно не представляем, что произошло. – Будем сидеть на месте, никогда и не узнаем. Другого способа всё равно нет. Или вы боитесь? – Я боюсь, что капитан не позволит вам рисковать. – Это риск не ради риска, а ради спасения человека. – Меня не надо уговаривать, я с вами. Но всё же поговорите с капитаном. Иван с трудом унял вспыхнувшее раздражение. Помогло появившееся перед глазами лицо Филиппа с полупрезрительной складкой губ. Ещё на Сфере Дайсона оператор экспедиции повёл себя не самым лучшим образом, да и здесь совершил промах, не подчинившись капитану, и повторять его ошибки не хотелось. «Дерзкий» находился недалеко от катера по космическим меркам, всего в двух тысячах километров, и связь с ним не потребовала какого-либо ожидания. – Виталий Семёнович, – набрался духу Иван, – есть идея повторить опыт Филиппа. Бугров не ответил, и Ломакин торопливо добавил: – Ядогава полагает, что внутри «оси» прячется под пузырём силового поля некий агрегат, который не подпускает к себе неодушевлённые предметы, но живые и мыслящие пропускает как некая мембрана. Поэтому «голем» Каледина и пронзил кокон. Ядогава укоризненно покачал указательным пальцем. – Я говорил немножко не так. Иван прижал руку к груди извиняющимся жестом, проговорил с преувеличенной уверенностью, ожидая капитанского разноса: – Вместе с Филом мы что-нибудь придумаем, когда я его найду. А если не вернёмся через час-два, «Дерзкий» протаранит этот силовой пузырь. Бугров продолжал молчать. Иван и Ядогава обменялись взглядами. – Командир? – Разрешаю действовать по обстоятельствам, – наконец ответил Бугров. Не ожидавший такого решения Иван чуть было не ляпнул: вы действительно разрешаете?! – но вовремя прикусил язык. – Слушаюсь, командир! – Посмотрел на учёного: – Могу высадить вас на корабль. – Нет уж, я с вами, – мягко возразил Ядогава. – Речь идёт не только о спасении товарища, но и о возможном контакте с владельцами кокона. Ваша оригинальная идея о пропуске одушевлённых субъектов мне понравилась. Иван в душе осудил эксперта за его равнодушие: он лично не стал бы уточнять, важен ему контакт с кем бы то ни было, на фоне беспокойства о судьбе коллеги или нет, – но вслух сказал другое: – Спасибо, что поддержали. Вы готовы? – Как штык! – неожиданно ответил Ядогава русской поговоркой. 10 Вспышка света… темнота… невесомость… странное ощущение дробления мышц тела на отдельные волокна… горячая волна по жилам… тускло разгоравшееся зарево впереди… Иван сделал усилие и выплыл из невесомости в мирок кабины катера. Экраны не работали, замкнув кабину зернистым металлом, но, судя по сине-зелёной иллюминации панели управления, «голем» не был повреждён, а его компьютер высвечивал жёлтым пунктирчиком транспарант «жду указаний». – Где мы? – спросил Иван первое, что пришло в голову. – В безвоздушном пространстве, – вежливо ответил автопилот. – Дай визуал. Экраны прозрели, превратив кабину в открытую с виду платформу с креслами пилота и пассажиров. Катер со всех сторон окружала светящаяся стена, закругляясь влево и вправо как внутренняя поверхность гигантской трубы. Не было видно ни звёзд, ни светила системы, ни чёрной бездны космоса, ни планеты-«бублика». А прямо перед «големом» всего в паре километров тянулась вверх и вниз сложная кружевная конструкция, напоминающая творение гениального скульптора-модерниста. Общая форма конструкции была близка к сильно вытянутому эллипсоиду, но сплетена она была из такого количества разнообразных геометрических узоров, что рябило в глазах. А центральное ядро конструкции – нечто вроде ячеистого пояса, охватывающего эллипсоид по периметру, – испускало холодный голубоватый свет. – Фрактал! – хмыкнул Ядогава. – Множество Салаши. – Как? – не понял ошеломлённый Ломакин. – Объёмное сочетание фрактальных композиций, рассчитанное ещё в прошлом веке венгерским математиком Золтаном Салаши. – Откуда здесь это множество? – Вопрос не ко мне. Но вы были правы, это сооружение действительно накрыто неким полем как односторонней мембраной и реагирует на присутствие персональных ментальных полей. То есть, грубо говоря, мозгов. – Чудно… – В каком смысле? – Я его не увидел, а почуял, хотя никогда прежде не замечал за собой экстрасенсорных способностей. – Просто не обращали на них внимания. Мне говорили, что на Сфере Дайсона вы тоже первым почувствовали негативный пси-фон. Некоторое время они рассматривали веретенообразное сооружение, длина которого достигала, наверно, не менее сотни километров. – Кажется, я понял, – глубокомысленно произнёс Иван. – Что вы поняли? – Вся эта система – единое целое, искусственное сооружение: планета-тор и эта «ось». Она поддерживает «бублик» в равновесии. – Не уверен. Если бы это был некий стабилизатор положения или защиты, его не надо было хоронить под силовым пузырём. Какой в этом смысл? – Ну-у… строили его негуманоиды… со своим комплексом неполноценности. Ядогава засмеялся. – Обладай человечество таким комплексом, давно бы заселило Галактику. Мне пришло в голову, что, возможно, именно тор служит защитой для «оси», а не наоборот. Надо будет сравнить возраст пород планеты и возраст этого веретена. По первоначальным прикидкам планете-тору всего полмиллиарда лет, очень мало по меркам планетарного генезиса. |