Онлайн книга «Космопроходцы»
|
– Наша Вселенная рождалась многомерной… – Пожалуйста, профессор, поближе к реалиям, опустите общие места. – Не могу, Виталий Семёнович, – виновато ответил Шустов. – Но постараюсь формулировать идею покороче. Наша Вселенная возникла в результате Большого Взрыва многомерной, однако спустя доли секунды все измерения скомпактифицировали, оставив только три пространственных – длину, ширину и высоту. Спустя четырнадцать миллиардов лет расширения, то есть в наше время, она состоит на пять процентов из обычной материи, на двадцать пять – из тёмной материи и на семьдесят процентов – из тёмной энергии. – Прописные истины, – не выдержал Ломакин. – Школьная программа. – Иван! – Молчу. – В свою очередь, тёмная материя, – продолжал Шустов нервно, – следуя последним представлениям науки, состоит из нескольких компонентов, как и обычная материя. Физики делят её на тёмную холодную материю, на тёмный свет, на активную тёмную материю, принимающую участие в некоторых формах взаимодействий, и на тёмную антиматерию. Все эти виды тёмного мира нами практически не воспринимаются, но испускают гравитационные волны и образуют скопления. – Спасибо за лекцию, профессор, – с иронией проговорила Фьоретта Месси. – Я не хотел вас обидеть, леди, – парировал Шустов. – Потерпите немного, заканчиваю… лекцию. Тёмная материя во всех видах, за исключением «света», способна концентрироваться, порождая сгущения: солитоны, диски, тёмные звёзды и планеты. То же самое делает и тёмная антиматерия, порождая тёмные антизвёзды и антипланеты. Так вот я считаю, что система Кеплера-666 состоит из двух видов материи: обычной, видимой – сама звезда, семнадцать видимых планет, кольца из пыли, и тёмной – с антизвездой, совпадающей с нормальной звездой, Глазом Гефеста, и по крайней мере с одной антипланетой, которая кружит по орбите вокруг антизвезды. – Допустим, – сказал капитан Бугров. – Летает. И что? – Траектория этой тёмной антипланеты такова, что она по очереди закрывает планеты системы, и они исчезают из поля зрения наблюдателя на короткое время. – Но ведь тёмная материя не взаимодействует с обычным веществом, – с сомнением проговорил Ломакин. – Они влияют друг на друга только гравитационно. – Да, не взаимодействует, то есть тёмная материя пронизывает обычную так, будто её вовсе нет. Но! Из-за влияния закона потери СРТ-симметрии, создающего квантовые эффекты… – Короче, Игорь Ильич, – не выдержал капитан Бугров. – …тёмная антиматерия изменяет мерность пространства, – закончил Шустов. – В тёмном мире этот эффект может быть и незаметен, а в нашем – довольно ощутимо влияет на материю и на само пространство. Любой наш объект, попадая в эту тёмную «яму», которая является тёмной антипланетой, теряет одно измерение и становится невидимым. Рубкой управления завладела тишина. Космолётчики обдумывали идею начальника экспедиции. Наконец заговорил Ломакин: – Двухмерный объект – это же плоскость… нет? Если бы планеты на минуту превращались в плоскость, мы бы их видели – в форме блинов… нет? – Молодой человек… – начал Шустов, однако замолчал и закончил с удивлением: – А ведь вы правы, Иван! Хотя это не меняет ситуации. Тёмная антипланета может не уменьшать количество измерений, а увеличивать, скажем, до четырёх. И мы точно не сможем наблюдать упавшую в эту «яму» планету до тех пор, пока антипланета не пролетит сквозь неё. Космолётчики зашумели. – Стоп галдёж! – повысил голос капитан Бугров. – Допустим, вы правы, Игорь Ильич, но меня в данный момент беспокоит другое: что происходит с обычным веществом, когда сквозь него пролетает тёмное антивещество? И второй вопрос: куда девалась водная оболочка Афродиты? Испарилась при пролёте антипланеты? Звездолётом снова завладела тишина. – Возможен нерадиоактивный распад сложных соединений… – неуверенно проговорил Киро Кимура. – Вода не сложное соединение. – Распад молекул воды не требует много энергии, – задумчиво сказал Шустов. – Она как раз может распасться раньше плотных пород. – То есть мы все здесь рискуем незаметно столкнуться с тёмной антипланетой и превратиться в пар? – поинтересовался капитан Бугров. – Ведь все мы на восемьдесят процентов состоим из воды. – Не в пар, в атомарную взвесь. – Что в лоб, что по лбу. Игорь Ильич, вы можете вычислить траекторию движения тёмной антипланеты? – По тем данным, что мы получили, кажется, могу. – Прошу вас, объясните Эргу задачу. И побыстрее! – Слушаюсь, Виталий Семёнович, – пробормотал озадаченный Шустов. – Думаю, встреча с антипланетой нам не грозит. Она давно отсюда улетела. – Мне надо знать – куда. Физики начали общаться с компьютером корабля. К счастью, процедура вычисления траектории предполагаемой нарушительницы мерности пространства длилась недолго. – Виталий Семёнович, – подал голос Шустов, – готов результат. Тёмная антипланета летит к Глазу Гефеста. – С какой скоростью? – Около полутора тысяч километров в секунду. – Где она сейчас? – Примерно в двадцати девяти миллионах километров от звезды, – доложил Эрг. – То есть почти на орбите Афродиты? – Так точно? – Где в данный момент находится Афродита? Возникла двухсекундная пауза. – Их курсы пересекаются, – доложил Эрг. – И когда пересекутся?! – Примерно через шестьсот шестьдесят шесть секунд. – Дьявол! Стартуем к Афродите! Режим – форсаж! Связь с отрядом! – Отсутствует, – доложил Эрг. 5 Исследователи приступили к работе, и Филипп оказался не у дел. Техника экспедиции по большей части не требовала человеческого участия, поэтому члены наземной группы могли обходиться без чьей бы то ни было помощи. Филипп понаблюдал, как «скибры» ведут бурение в низинке между каменными рёбрами, и решил устроить экскурсию на Большой Погост, обелиски и столбы которого высились всего в сотне метров от временного лагеря. – Я на полчаса, – объявил он по рации; в этом лагере работал Шампиньон – управлял сканером, бурильной установкой и дроном. – Хорошо, – ответил итальянец, вечно напевавший какие-то песенки себе под нос. Пешком идти не хотелось, песок был рыхлый, ноги утопали в нём при каждом шаге по самые лодыжки, и Филипп поднял в воздух шлюп. Сначала он пролетел над Погостом на высоте полукилометра, включив видеозапись раскрывшейся панорамы. Показалось, что в рисунке скал, имеющих явные черты искусственности, намечается какой-то определённый порядок. Поднялся повыше, всматриваясь в острые вершины обелисков стометровой высоты и плоские вершины стоячих «надгробных плит», имевших в сечении форму квадратов или параллелепипедов. |