Книга Солнечная воительница. Сказки Нового мира, страница 105 – Филис Кристина Каст

– Жрицы Луны! Наши Жрицы Луны здесь!

Мари узнала радостный возглас Дженны. Она помахала и широко улыбнулась подруге, с удовольствием отмечая, что Зора присоединилась к ней и теперь приветствовала членов Стаи. Данита тоже поздоровалась один раз – с Баст, хотя, когда Мари бросила на нее взгляд, Данита, кажется, улыбалась еще и Антресу. Мари даже заметила, как наемник коснулся своих волос и широко улыбнулся Даните, показывая ей большие пальцы – так, что Мари поневоле задумалась, откуда взялись перья на голове у Даниты…

– Приветствуем тебя, Стая! – закричала Зора.

– Приветствуем, Жрицы Луны! – завопили они дружно.

– Сегодня мы с Мари призовем луну и омоем раненых, а первая из наших новых учениц вычертит свое имя и официально представится Великой Богине и луне, – сказала Зора.

– Согласно традиции, Данита будет танцевать одна, пока не выпишет имя целиком. После этого Стая может к ней присоединиться, – добавила Мари.

– И я очень вас прошу: присоединяйтесь! – выпалила Данита. – Я и без того буду нервничать, танцуя в одиночестве.

По Стае пронесся легкий смех, и Мари с Зорой подняли руки и начали читать заклинание:

Мари повернулась к одной половине неплотного круга, который образовала вокруг них Стая, а Зора – к другой. Когда Данита начала танцевать свое имя, называя себя тем самым ученицей Жриц Луны, раненые подошли к Мари и Зоре, опустились на колени и склонили головы в ожидании волшебного омовения.

Ник был среди них. Он опустился на колени перед Мари и улыбнулся, прежде чем склонить голову, а она положила ладонь на его мягкие светлые волосы. А потом произнесла с любовью, не торопясь отнимать руку:

– Очищаю тебя от ран и печалей и передаю любовь великой нашей Матери-Земли.

Она немного изменила традиционную формулу, потому что Нику требовалось не омовение, а исцеление. Но чувства, которые она испытывала, были неизменны. Под действием лунной магии и Псобратья, и Землеступы одинаково наполнялись прохладной серебристой силой, которая перетекала через ее тело, заключая того, на кого она была направлена, в целительные объятия сострадательной, доброй и любящей Матери.

– Спасибо тебе, Жрица Луны, – сдержанно произнес Ник, но в выражении его лица не было ничего сдержанного.

Мари двинулась мимо членов Стаи, стараясь не отставать от Зоры. Они быстро покончили с омовением одновременно с Данитой, которая как раз закончила выписывать последнюю букву своего имени. Ученица Жриц, широко улыбаясь, посмотрела на своих учительниц.

– У меня получилось!

– Еще как получилось! – сказала Зора.

– А теперь я попрошу Стаю присоединиться к Даните в танце и поддержать ее музыкой, едой и песнями! – закричала Мари.

С радостным гомоном Стая набросилась на еду, а на поляне зазвучали барабаны и флейты.

Ник и Лару наконец пробились к ней сквозь толпу. Ник нес в руках две деревянные тарелки, на одну из которых он водрузил кружку с напитком, подозрительно напоминающим весенний мед.

– Ты снова нашел мед? – Мари взяла у него одну тарелку, и они вчетвером зашагали к границе очерченного кострами круга, где было не так светло и людно, как у главного костра.

– Вообще говоря, это О’Брайен нашел Землеступа по имени Спенсер. Похоже, Зора поручила ей забору о меде. Он очаровал Спенсер и уломал ее выкопать еще один бочонок. Не спрашивай, как. Я знаю его всю свою жизнь, и мне сложно представить его очаровательным.

Мари ухмыльнулась.

– А я думаю, он очаровательный.

– Ах вот, значит, как? – Ник прижался к ее плечу. – Мне пора беспокоиться?

Мари засмеялась.

– Нет! Но мне и правда нравится О’Брайен, и он действительно очаровательный. И заботливый. И высокий.

– Поздно. Я уже беспокоюсь.

Мари подтолкнула его плечом.

– Знаешь, что странно? Я хочу объяснить тебе, что беспокоиться не о чем, и при этом мне приятно знать, что ты беспокоишься. Настоящий парадокс.

– Настоящая женщина, – буркнул Ник.

– Что ты сказал?

– Ничего. Тебе послышалось. И вообще у тебя форель остывает. Давай есть.

Мари опустилась на землю, скрестив ноги и прислонившись к бревну спиной. Она думала, что Ригель устроится рядом с ними вместе с Лару, но обе овчарки остались стоять, вывалив языки, насторожив уши и оглядывая поляну.

– Что такое? Что-то не так? – быстро спросила Мари, хотя Ригель не проявлял видимого беспокойства – одно только голодное ожидание.

– Ригель! Лару! Кэмми! Фала! Баст! Сюда! – разнесся над поляной голос Шены, и Лару с Ригелем уставились на своих спутников.

– Можно! – рассмеялся Ник.

Лару сорвался с места, но Ригель остался стоять, роняя на землю слюни и глядя на Мари.

– Ты моришь его голодом? – Ник подтолкнул ее плечом так же, как это сделала она.

Она нахмурилась.

– Конечно, нет. Я просто не понимаю, что происходит.

– О, прости! Ничего удивительного. Шена зовет собак – и рысь – ужинать. Она приготовила для них смесь из сырой крольчатины, овощей, злаков и яиц. Так мы делаем в Племени – а теперь и в Стае. Мы всегда едим все вместе.

Мари посмотрела на Ригеля. Пес продолжал сверлить ее взглядом, исходя слюной, но не двигаясь с места.

– Иди, малыш! – сказала она ему. Он радостно гавкнул и помчался за отцом. Мари рассмеялась. – Я никогда не радовалась ужину так, как он.

– Собаки чувствуют острее, чем мы. Отчасти в этом заключается прелесть внутренней связи. Если ты сосредоточишься на Ригеле, пока ешь, ужин покажется тебе особенно вкусным.

– Правда? Это же здорово! – Мари закрыла глаза и подумала о Ригеле – о том, как сильно она его любит и как одно прикосновение его теплого бока к ноге заставляет ее чувствовать себя особенной, защищенной. Внезапно ее охватил зверский голод. – Передай мне форель. Мне нужно поесть.

Ник тихонько засмеялся.

– Не смею стоять между пищей Жрицы и ее голодом.

Мари и не заметила, как опустошила тарелку. Она знала только, что это было очень вкусно и что она вдруг почувствовала приятную сытость.

– А теперь, если не закроешься от него, тебя начнет клонить в сон, – сказал Ник.

– Чего-о? – Мари протяжно зевнула.

– Прекрати думать о Ригеле! – рявкнул Ник.

Мари захлопала глазами, удивленная его тоном, и нахмурилась.

– Чего ты на меня орешь?

– Я не ору. Тебе уже меньше хочется спать?

Мари прислушалась к ощущениям.