Онлайн книга «Клинки севера»
|
– А я не просила защищать мое тело. – Я сожалею. – Фраза была дежурной, но Алесса попросту не знала, как еще посочувствовать призракам, которые некогда осознанно пошли на смерть за свободу Неверры. – Не стоит! Но вот что странно: жизнь начинаешь ценить, только утратив ее. – То же самое, что глотать слюну, сидя на цепи, когда кто-то рядом обжирается мясом! – Особенно если этот кто-то мелет все без разбора, брызжет соком, чавкает так, что тошно смотреть, а потом внезапно давится, не успев ни хозяину заплатить, ни с соседями добрым словом перемолвиться, – глухо пробормотала Алесса. Ратмир одобрительно кивнул. – Хе-хе, а я, как тебя впервые увидел, решил, что адресом ошиблись: мелкая, вредная, косой мостовую метет. Гирьку на нее повесь или серп какой – хоть гвардейцев посмешишь… – Так это вы письмо написали! – В конце весны к фонтану Желаний приходил аватар, совсем еще молоденький. Он тоже грустил, как и ты сейчас. Написал письмо, но зачем-то порвал. А потом бросил монетку, и теперь его желание здесь! – Хранительница торжественно потрясла шлемом. – А почему так мало? – удивилась знахарка, когда Росс сунула «кошель» ей под нос, великодушно разрешив полюбоваться на чужие мечты: все больше медяшки да сколки разных времен и ни одного империала. – Это – искренние желания, и только они сюда попадают. Варг с готовностью ощерился. Как поняла Алесса, злоехидная морда лица означала душевную улыбку. – Половина желающих сами не знают, чего хотят, а вторая половина загадывает что-нибудь дурацкое, вроде мирового господства, принца из сказки и щенка в придачу. – Мы не можем исполнять все желания, равно как и вершить судьбы других. Только подталкивать их на верную Дорогу Жизни. – А голубь тоже… упокойник?! Сунув два пальца в рот, Хранительница пронзительно свистнула. К ней на плечо спустился голубь, щипнул за ухо и деловито запустил клюв под крыло, прихорашиваясь. – Флейта уже давно с нами. – Тепленькая! И даже пахнет… – изумилась Алесса, коснувшись белых перьев. – Она жива для тех, кто нуждается в надежде, как и мы. А ты? Ты знаешь, чего желать? – Да. Они помолчали, Алесса машинально пускала монетку по костяшкам. Глупо было спрашивать очевидное: а что уважаемые призраки делают в забытом богами дрянном квартале вместо того, чтобы внимать мольбам страждущих в центре? Фонтан выстроили там, где ему самое место – на главной площади в сердце города, и каменные Хранители ему под стать. – Когда-то здесь была гончарная мастерская, – будто услыхав ее мысли, Росс тронула воду. – Именно отсюда Флейта впервые несла надежду. С тех пор это – ее судьба и ее сущность. Брось монетку, но будь осторожна: иногда желания сбываются, да не те. – Я знаю, чего хочу, но и разорваться не могу. Симке здесь совсем плохо. – Кому-то очень повезло с тобой, девочка… – Хранительница по-матерински огладила ее по щеке. – Ты поставила цель? Добивайся. И, быть может, домашнему духу тоже улыбнется удача… Последнюю фразу произнесла тьма, а Хранительница Росс и ее горлица исчезли, растаяв серебристым туманом. Ратмир чуть замешкался. – Ты, главное, подумай, чего желать. Хорошенько подумай! Головой, а не тем, что в окошко на Свитлицу кажут. – А монетку разве не в шлем кидать? – Кидай в фонтан, – милостиво разрешил варг. – Не стоять же Росс с протянутым шлемом, пока ты надумаешь? И он испарился. Какое-то время Алесса сидела просто так, даже не думая ни о чем. Вернее, мыслей было слишком много, и каждая не спешила уступать первенство товаркам. Произошедшее только что могло казаться мороком, если бы не серебряная монетка, медленно теплевшая в горячей ладони, а затем кошка-память по очереди стала выуживать из тайника заветные, лакомые воспоминания. …Поцелуй пахнет лекарством, а ей немного боязно и сладко до головокружения, потому что он самый первый настоящий. Через миг Вилль проснется и будет скандал из-за снотворного, но об этом лучше не вспоминать… …Опять Вилль заснул с книгой в руках! Разве ж это режим для раненого?! Ворча, Алесса забирает «Энциклопедию», поправляет сползшее на пол одеяло и присаживается рядом. Под бинтами на плече скрываются страшные рубцы, и она сама тому виной. Алесса смотрит внимательно: спящий Вилль выглядит трогательно, а правая бровь у него чуть вздернута, отчего кажется, будто он вот-вот засмеется… …Весенняя капель. Алесса соображает, как ловчее перебраться через улицу, стараниями первозвона превращенную в гремячий поток. «Помочь?» Вилль ставит ее уже на сухой порожек. Обменявшись молчаливыми кивками, расходятся. Как жаль, что он – враг… …Зима, холодно. Очень холодно, и перебитая капканом нога совсем онемела. Алесса ковыляет в неизвестность, понимая, что если ляжет, то заснет навсегда. Ворота чужого города распахиваются, и она падает во тьму, окутавшую ее долгожданным теплом и нежно принявшую на руки. Это были руки Вилля и его плащ, но правду Алесса узнает лишь год спустя и поймет, чего стоило ему, только получившему значок капитана стражи, пустить в город оборотня. …Молодой зеленоглазый эльф с порожка мельницы выглядывает в лесном сумраке ту, что ведет за собою рассвет… – Хватит! Плыву! И – будь что будет! Монета выскользнула из мокрых пальцев и беззвучно упала в звездную воду, ставшую вдруг густой и вязкой, как кисель. «Может, стоило пожелать корабль с командой?» Пантера не зря беспокоилась: по морским суевериям баба на борту сулила неприятности. К слову, разгул пиратства в океане утих после того, как самые активные – берберианцы – подписали союз с империей, а последнего кракена видел лет пятьдесят назад смотритель маяка, но сбивчивый лепет и удушливый аромат самодельной «бродилки» слушатели не сочли вескими аргументами. Наутро Алесса разузнала в порту, что через два дня «Китобой» отчалит к скадарским берегам. И она таки поплывет! Гениальный план был изобретен той же ночью, а днем приведен в боевую готовность, хотя пришлось побегать в поисках нужной лавки. Она вернулась в «Кабанью голову» к полудню довольная донельзя, торжественно неся объемный сверток, из которого свешивалось нечто мятое в мелкую дырочку, отдаленно смахивающее на пожеванный козой рукав. Проходя мимо окна, машинально в него глянула. И пригнулась, выпустив узел из рук. Эти мундиры, несмотря на темно-синий цвет, так и светились на фоне коричневатого интерьера, навевая невеселые думы о кандалах и решетке. Ползком пробравшись под окнами, Алесса приоткрыла дверь на полногтя и вся обратилась в слух. – …здесь и проживает! – донесся настороженный голос корчмаря Фибы. – На втором этаже поселилась в комнате три. |