Онлайн книга «Враг за моей спиной»
|
Где-то в доме – шум, какой-то крик, что-то двигают… – Разбиться парами, проверить комнаты, искать спуск в подвал. – Есть… Живут богато… у нас так олигархи не живут, как эти твари живут – что им, гадам надо, а? Твари скотские… – Тащ полковник [5], там… Дом молодой, построен уже в новые времена – подполковник это на раз определяет. В новых домах – мужская и женская половины – разделены общим коридором, он единственный, что их объединяет. Правоверные, значит, строили – до этого тут никогда так не строили… На женской половине – черное царство. Вроде как – три жены, остальные – дочери, да сыновья, дети, в общем. Собрались в самой большой комнате, и бабы и дети. Дом горит, мужская половина горит – а им плевать. Они просто стоят, готовые на все. Может быть, у какой-нибудь пояс шахида уже готов – чтобы сразу всех, и самих, и русистов… Четырнадцать человек – три бабы, одиннадцать детей. Каждый – готовый партизан. Никогда мы их так не победим. Никогда… – Тушить то будете? – спросил подполковник. – Аллах даст, погаснет… – хрипло отвечает одна из хиджабных. В Дагестане есть уже слово для таких – джамаатовские. – Аллах не даст. Где мужики ваши? – Кого ты убил. Кто тебя убьет… – Убьет, думаешь? Подполковник – медленно стягивает маску. – Ну, что скажешь? Пусть попробует… На улице – горохом, мимолетным градом по листу жести – выстрелы. Автоматную перебранку – легко, как бык козу, покрывает раскатистый грохот ПК. – Трое здесь, остальные за мной… Выскакивают во двор. На дворе – мечущийся, иссиня – белый свет фонарей, пороховая гарь, кровь. Распростертые тела… – Откуда? – Вон оттуда полезли, гады… – раненый боец зажимает предплечье – и на улице постреляли… На улице – синие всполохи мигалок, видно даже здесь, за кирпичным забором в полтора человеческих роста… На улице – уже собирается толпа, пока людей немного, ночь – но прибывают, и никакого оцепления нет. Мигалки – за поворотом, там где стоит горящий ЛандКруизер. Подполковник бросается туда, там – улицу уже перекрыл Федерал, у Ланда – бойцы с автоматами. Ткнувшись капотом в высоченные скаты Урала – стоит изрешеченная белая Приора. – Бросай оружие, на землю, стреляю! «Тяжелые». Похоже, из прикомандированных. – Хорош! – подполковник миролюбиво поднимает руку с автоматом – Детинцев я, ФСБ. Кто старший? Свет подствольного фонаря светит в лицо, двое приближаются, один смотрит, другой – светит в лицо. – Свой! Автомат опускается. – Представьтесь. – Боярский, московское управление. Выехали на перестрелку, блокировали квартал. Что у вас там? – Адрес взяли. Как минимум два убитых душка, своими глазами видел. Сработали по нолю [6]. – По кому работали? – Мизаева знаешь, местного? Прошла инфа, что его на шариатский суд увезли. Московский присвистывает. – Совсем страх потеряли. А на деле? – А хрен его знает. Толком не зачистили, у меня людей с гулькин хрен, двое трехсотых как минимум. Медиков пропусти. – Уже вызвали. – А тут что? – Сорванный какой-то. Пошел на силовой прорыв… – Бульба, тут живой! Бойцы – отпрыгивают от машины, лучи фонарей и красные точки лазеров – жадно пляшут по белому металлу. – Выходи с…а! Считаю до трех и стреляю! Два уже было! – Руки в гору и выходи! – Живьем! Солдаты поморщились – проще всего было дать по багажнику очередь и только потом вытаскивать. Но приказ есть приказ – под прицелом двух автоматов третий, готовый отскочить – монтировкой открывает багажник. – Замри, гад! – Э… стой. Раб, кажется… Двое, майор и подполковник осторожно приближаются. Яркие свет сразу нескольких фонарей заливает багажник. В багажнике – шевелится человеческое существо… – Достаньте его. Осторожно. Бойцы исполняют приказ. Обросший бородой человек еще стоит на ногах, щурит зрачки от света, отворачивается – яркий признак того, что он долго сидел в подвале и света белого не видел… – Раб… – Или заложник. Посади его, дай успокоительное, чая налей… – Стоять… – подполковник всматривается в обросшее бородой лицо человека, потом делает шаг вперед. Поворачивает его к себе лицом… – Ты – Ногин – не спрашивает, а утверждает он – Ногин Михаил Ильич, так? Ты Ногин, родился в Александрове. Бородатый человек молчит, только слезы – катятся из глаз и пропадают в неопрятной, буйной повители бороды… * * * Подвал. Не как у русских подвал, чтобы соленья-варенья хранить, а настоящий опорный пункт – едва заметные с улицы бойницы, кирпичный, чисто выметенный пол, аккуратные ряды банок, холодильник, судя по значку – работающий. Небольшой дизель – генератор в углу, тут же – массивная батарея, спарка от компьютерной… хорошо продумали, гады, даже это удумали. Если придут, будут шмонать наверху – запас электричества остается. Сброшенный, скорее всего, просто потерянный пустой магазин. Черный зев потайного хода – вариант эвакуации из дома был четко продуман, их было даже два. Хозяин дома – пустил двоих смертниками, а сам – попытался уйти через соседний участок, где у него наготове стояла чистая машина. Мог бы уйти, если бы оцепление не сработало неожиданно четко, по-горячему. Ковер на полу – липкий от крови. Самодельный штатив с мощной лампой, видеокамеры нет – унесли с собой, флешка – ценнее всего. На полу, уже перевернутый на спину – зарезанный мужчина, горло перехвачено ножом от уха до уха, кажется, что мертвец смеется… Подполковник посветил погибшему в лицо – так и есть. Мизаев. Спасти не успели, успели только отомстить… Твари… Своих режут как скотов… Детинцев поднялся наверх, ступеньки лестницы поскрипывали под тяжестью его литого, чугунного тела. Покачал отрицательно головой в ответ на немой вопрос отца. Отец Мизаева – как то сгорбился, а потом… вдруг с нечеловеческой силой толкнул подполковника. Бросился на двор, там раздались истошные крики, русский мат, крики «стоять!». Подполковник даже не успел отреагировать, так быстро все произошло. |