Книга Обрученная, страница 21 – Купава Огинская

– Вернемся, – покивал этот гад, с противненькой, понимающей такой улыбкой, протянув, явно копируя чьи-то интонации, – но сначала монетку в фонтан бросим, удачи в судьбе попросим.

– Не надо.

А женщина, медленно поднявшись с бортика фонтана, уже плыла к нам… я бы даже сказала – кралась. Как хищник, почувствовавший добычу.

А мне совсем не хотелось, чтобы она приближалась, чтобы касалась меня, чтобы касалась моей искры. Не знаю откуда пришла эта уверенность, но я не сомневалась ни секунды в том, что эта женщина, стоит ей лишь раз до меня дотронуться, узнает, кто я на самом деле, и меня уже никогда отсюда не выпустят.

– Пожалуйста…

Я уже не просто стояла, я старательно пятилась назад, пытаясь сдвинуть с места будто бы вросшего в мраморные плиты Отравителя. Усмешку, всего мгновение назад кривившую его губы стерла тревога:

– Что?

– Уйдем отсюда, скорее.

Женщина, почувствовав, что что-то не так, ускорилась:

– Что же вы стоите? – сильный, очень красивый голос, который всего несколько минут назад пел, разносясь по большому залу, сейчас звенел от напряжения. – Пройдите к фонтану, согрейтесь в сиянии…

– Знаете, мы, пожалуй, как-нибудь в следующий раз приобщимся к этим вашим светлым штучкам, – перебил ее Ганэш, совсем тихо добавив, – рано мне еще становиться блаженным дурачком.

Из внутреннего зала я почти бежала, таща за собой несопротивляющегося, очень удивленного моим поведением Отравителя.

Вэйд тоже удивился, увидев, как я спешу к нему, а за мной, с совершенно непонимающим видом, идет его несносный друг, руку которого я не сообразила отпустить.

В прохладной тени храма Вэйд быстро пришел в себя, и так же, как Ганэш, не стал сопротивляться, когда я, ничего не говоря, ухватила его за руку и потащила прочь. Маленькие пальчики Селины неспособны были полностью обхватить широкую ладонь, но я очень старалась не выпустить из рук ни отравителя, ни дознавателя.

Уже только внизу лестницы, я смогла перевести дух.

– Жуть какая.

– Что случилось? – высвобождать свою руку Вэйд не стал, в отличие от Ганэша, но ответа потребовал не от меня, будто бы сомневаясь в том, что я смогу понятно объяснить, что это сейчас было.

– Девочка увидела жриц вблизи и ее это почему-то сильно впечатлило.

– Они же страшные, – поддакнула я, поежившись, – и совсем пустые внутри. Как так?

– Легко, – фыркнул Ганэш, оглядываясь в поисках нашей кареты. Совсем недавно она стояла на другом конце площади, у входа в парк, но сейчас, за тремя пристроившимися в той же стороне повозками и толпой горожан, незаметно наполнившей площадь, ее не было видно, – выжгли всю сущность во время инициации. Безоговорочная преданность Мирай и лишнее место для хранения света.

Вэйд болезненно поморщился:

– Как бы плоха не была Рассах, но адепты ее культа хотя бы не утратили себя.

– Как не странно, но я полностью с тобой согласен, – хмыкнул Гарс, – они, конечно, безумные фанатики, но это, по крайней мере, их осознанный выбор.

– Какой-то недобрый у вас свет, – грустно призналась я.

Отравителя очень позабавила моя наивная простота:

– А кто тебе сказал, что свет должен быть добрым?

– Ну тьма же у вас тут вроде как злая, значит, свет должен быть добрым.

– За этим тебе лучше обратиться к человеческим проповедникам, – сдержанно заметил Вэйд, едва ощутимо погладив мои пальчики, чем вызвал непонятное какое-то, смутное желание: то ли отпустить его руку немедленно, то ли сжать покрепче.

– Дааа, – весело протянул Гарс, – после того, как император выделил им земли, во всех храмах Всеединого только и разговоров о том, что спасти людей их богу помогла Мирай. Никто уже и не хочет вспоминать о том, что не только темные не считали человеческую жизнь важной, но и мы не одно десятилетие строили свои города на их крови. Зато теперь мы светнесущие. Добро в чистом виде.

Не сдержав эмоций, он сплюнул под ноги.

– И никто не видит, что в храме что-то не так? У тех девушек глаза совсем мертвые.

– Это жрицы. И если ты спросишь у кого-нибудь, не кажется ли ему, что с жрицами что-то не так, любой ответит, что все дело в сиянии Мирай, коснувшемся этих избранных счастливиц.

– Но я же это вижу, и родители Селины… и еще же должен был кто-то заметить… – я беспомощно посмотрела на Вэйда, – разве нет?

– Эллэри смогли разглядеть опасность, поджидавшую их дочь, лишь после того, как я ее им показал, – неохотно отозвался Вэйд, – нельзя исключать вероятность, что есть и такие, кто чувствует опасность, возможно, некоторые даже прячут своих дочерей, спешно выдают их замуж, лишь бы погасить искру, но таких слишком мало.

– А как вы моим родственникам глаза-то открыли?

– Это очень длинная и интересная история, но, может, мы продолжим разговор где-нибудь в другом месте? – неприязненный взгляд, которым Ганэш окинул храм, говорил сам за себя.

– А как насчет посидеть за чашечкой чая в каком-нибудь уютном кафе, где вы все подробно мне расскажете? – ехидно предложила я, припомнив его же собственные слова.

Ну… кто ж знал, что он согласится, и окажусь я в какой-то тихой кофейне, на втором этаже, в огромном кресле с чашкой в руках, до краев полной каким-то подозрительным напитком, пахнущим шоколадом. Назывался он нарын, и я бы сказала, что это вполне удачная помесь какао и кофе.

Ганэш меня обманул. История о том, как они притащили в дом к Эллэри настоящую жрицу, хоть и была очень интересной, но совсем не длинной. Да и насколько можно растянуть небольшой квест: получить письменное разрешение одного из главных дядечек магистрата, сунуть эту бумажку надменным храмовникам под нос и выбрать любую понравившуюся пустоглазку. Прокат, блин, жриц.

Как заверял Ганэш, самым сложным было как раз таки найти подходящую девушку с искрой, которую Вэйд сможет взять в жены, а уж разрешение на вывоз жрицы из храма ушло совсем мало времени. Три минуты шантажа и угроз, парочка фирменных отравительских улыбок – и бедный мужик из магистрата, попавшийся на горяченьком и запуганный по самую печенку, готов был подписать все, что ему бы не подсунули. Договориться с семьей Эллэри, чтобы те отдали свою единственную дочь пугающему полукровке, тоже удалось достаточно легко.

Увидев жрицу вблизи и хорошенечко к ней присмотревшись, они единогласно согласились, что лучше отдать ребенка дознавателю, чем собственными руками превратить Селину в куклу.

– Селина, ты слушаешь? – Ганэш просто не мог стерпеть невнимания к своей персоне.

– Конечно, слушаю, —подтвердила я, продолжая разглядывать оживленную улицу. Панорамное окно давало возможность любоваться не только лепниной на фасаде здания напротив, но и разглядывать спешащих по своим делам горожан.