Книга Притворись моей на одну ночь, страница 15 – Дэни Коллинз

Вот он, момент, которого она так боялась. Стоило сделать всего лишь одну уступку, и он решил, что она готова на продолжение отношений.

Несколько часов спустя, впервые за долгое время, Октавия наводила макияж. Нельзя сказать, что Алесандро не привлекает ее физически. Однако он умеет управлять людьми и применяет это умение к ней самой, а ощущать себя зависимой неприятно.

Октавия вздохнула, оглядывая себя в зеркале. Черная юбка с эластичным поясом, не стесняющим живот, туфли на каблуках, и ноги выглядят вполне прилично. Длинный светло-зеленый топ с декольте подчеркивает грудь. Располневшую талию можно скрыть тонким золотистым ремешком. Она выглядит этакой итальянской пышечкой, особенно если смотреть на густые вьющиеся волосы, которые сейчас длиннее, чем когда-либо раньше. Она накинула желто-оранжевый шарфик, добавляя капельку цвета.

— Ты выглядишь прекрасно. — Алесандро встретил ее в холле, и на его лице отразилось восхищение. Он притянул жену к себе и поцеловал в висок.

— Спасибо. Раньше ей так нравились его ласки, и казалось, он тоже наслаждается их близостью. Теперь ни в чем нельзя быть уверенной. Например, как объяснить, почему она вдруг согласилась на ужин?

Точно догадываясь, что творится у нее в душе, Алесандро поблагодарил мать за помощь с ребенком. Спустя короткое время они уже были в ее любимом ресторане района Мейфэр ^[1]. Раньше Октавия могла себе позволить здесь лишь чашку чаю, но во время медового месяца, познакомившись с меню, влюбилась в него. Помимо отменной кухни, здесь была отличная музыка, прекрасное современное оформление, похоже, в воздухе витал дух творчества.

Октавия, завороженная эскизами на стенах, даже не взглянула на меню, предоставляя право мужу сделать заказ. Подошел сомелье.

— Не знаю, наверное, мне не стоит лить вино, ведь я кормлю грудью.

— Разбавь его водой, — предложил Алесандро, отчего сомелье едва не уронил бутылку, цена которой составляла четыре цифры.

— Он шутит. — Октавия спрятала улыбку и укоризненно посмотрела на мужа. Сейчас перед ней сидел обаятельный соблазнитель, завладевший ее сердцем во время медового месяца. Хотелось смеяться вместе с ним, разделяя радость и надежду. — Я выпью совсем немного и прошу: не обижайтесь, если не допью. — Сомелье ушел, она обратилась к Алесандро: — Незачем было его шокировать.

Они выпили по глотку. Вкус вина был божественным. Нужно быть осторожнее, чтобы не перебрать. Слишком уж заманчивая идея расслабиться и на миг забыть о тревогах.

— Где твои кольца?

— Я давно их сняла, руки опухали. Пока не могу надеть снова.

— Значит, это не знак протеста?

Октавия не нашлась с ответом. Пауза затягивалась. Сандро заговорил первым:

— Ты ведь была счастлива, выйдя за меня, Октавия. Что тебе мешает вновь обрести счастье?

Это приказ?

— Это нельзя назвать браком, Алесандро, скорее, между нами случилась интрижка. У тебя был отпуск, а я впервые в жизни узнала, что такое иметь любовника. Мы ели, плавали и занимались любовью. Конечно, я была счастлива. Но, вернувшись к реальности, ты отодвинул меня на второй план. По сути, я не разделяла твоей жизни, только постель. Я была игрушкой, которой ты тешился каждую ночь.

— Эти слова оскорбительны для нас обоих.

— Вспомни, как ты перестал мной интересоваться после слов врача о том, что следует воздержаться от секса. Ты приезжал три раза и еще удивляешься тому, что я поверила Примо?

— Я даже не думал о других женщинах. Меня интересуешь только ты.

Октавия не отрицала, что, глядя на нее, Алесандро не мог скрыть блеска в глазах. Так он смотрел на нее во время медового месяца. От этого взгляда сердце забилось быстрее, нервы точно зазвенели, а в животе словно загорелся огонь, как после джина. Стараясь унять возбуждение, она затаила дыхание.

— То, что было между нами, — огромная редкость. Ты была девственницей, потому и не осознаешь моих слов, но поверь, дорогая, не у всех это есть.

— Одного секса недостаточно. Между супругами должно существовать что-то еще, но, очевидно, это не наш случай, тебя ко мне ничто не притягивало, пока я была беременна. Тебе был неинтересен даже сын. О каком браке может идти речь, когда тебя не интересует дружба со мной, а все, чего ты хочешь, — мое тело. Я ничего для тебя не значу, Алесандро. Но я не могу быть пустым местом.

Я сожалею, что не приезжал, и всю жизнь буду сожалеть об этой разлуке, ведь именно из-за нее у нас все трещит по швам. Мы бы не отдалились друг от друга, если бы я узнал тебя ближе. — Он принялся поглаживать ее руки, словно желая впечатать слова в кожу. — Что сказать? Я был слишком высокомерен. Возможно даже, недостаточно ответственно вел себя, не был готов принять все стороны брака. Я ведь привык ни от кого не зависеть и хотел наслаждаться. В моем понимании женатый мужчина был чем-то вроде прирученного зверька. Мне стыдно это сознавать, но хотя бы сейчас я веду себя по-мужски.

— И готов стать ручным зверьком?

Октавия не отдернула руку, ей была приятна его ласка. Удивительно, но спустя время, несмотря на гнев и разочарование, по-прежнему хотелось ощущать его прикосновения.

— Теперь я понимаю ценность нашего союза, потому что едва не потерял все, что у нас есть. И готов всецело посвятить себя ему.

Надежда робко забилась в ее сердце. Все в этом мужчине подрывало уверенность: его самообладание и манера держаться, божественная красота, блеск глаз и решительность во взгляде.

— Не могу пообещать того же. Я так хотела, чтобы наш брак был идеальным, непохожим на отношения моих родителей, и никогда не оспаривала твоих решений. Ты был лидером в нашей семье. Теперь я не та девушка, на которой ты женился. Не хочу и не буду.

— Я и не прошу тебя. Но и ты не проси меня оставить тебя и забыть о сыне. Это просто смешно. Подумай лучше, чего тебе хочется.

— Полагаю, ты сочтешь смешной мою просьбу перестать быть заносчивым и чересчур самоуверенным?

— Это невозможно. Я не из тех, кто ищет компромисс, Октавия. Но стараюсь ради тебя. Ради нашего брака. Неужели не видишь?

Задетая за живое этими словами, она глотнула вина и ощутила приятное тепло, распространившееся по телу.

— Хочешь, верь, хочешь, нет, но бесхарактерная жена мне не нужна. Меня раздражают те, кто всегда старается угодить. Мне неприятна эта ситуация, ведь, пока я думал, что все хорошо, ты молчала и скрывала то, как тебе плохо.

— Мои чувства никогда никого не волновали. Родителям было все равно, а в интернате…

Тем временем официант принес заказ, и они занялись едой. Крохотные слойки в форме рыбок с кремовой начинкой из лосося и спаржи были нежны.

— Расскажи мне больше о твоих родителях. Пару дней назад ты сказала, что отцу было наплевать на тебя, но я бы так не сказал. На наших встречах он казался заинтересованным в том, чтобы ты удачно вышла замуж.