Онлайн книга «Лабиринт призраков»
– Вы уже дважды чуть не умерли, по-моему, хватит. У вас лицо как у покойницы, но в остальном, как я вижу, все нормально. Как вы себя чувствуете? – Пить хочется. – Быть не может. Вы получили не менее восьмидесяти процентов жидкости из моей системы кровообращения. – Пить нельзя, пока полностью не пройдет анестезия, – вмешался доктор Солдевилья. – Это пустяки, вот увидите, – подхватил Фермин. – Последствия анестезии улетучатся мгновенно, как юные годы семинаристов: бедрами туда-сюда, и нет их. Доктор Солдевилья бросил на него испепеляющий взгляд. – Если вас не затруднит, постарайтесь не утомлять пациентку, болтая непристойности. – Я буду нем как могила, – заверил Фермин, перекрестившись для пущей убедительности. Доктор Солдевилья заскрипел зубами. – Я приду завтра утром. До тех пор вам лучше подежурить около нее по очереди. При малейших признаках лихорадки, воспаления или заражения зовите меня. В любое время. Кто дежурит первым? Только не вы, Фермин, вижу, что вы уже навострились. Беа выступила вперед. – Я остаюсь, – заявила она. – Фермин, я оставила Хулиана с Софией, но мне неспокойно, поскольку он легко обведет ее вокруг пальца. Я вызвала Бернарду, чтобы она пришла к нам и присмотрела за ребенком. Вы можете занять спальню. Чистые простыни я положила на комод, а Бернарда знает, где что находится. Даниэль поспит на диване. Молодой человек покосился на жену, но промолчал. – Не беспокойтесь. Баловник заснет как сурок. Капелька коньяка с медом, размешанная в молоке, творит чудеса. – Не вздумайте спаивать моего сына! И сделайте одолжение, не рассуждайте о политике с ребенком, так как он потом повторяет дословно. – Как прикажете. Постановлено перекрыть поступление информации sine die [66]. – Беа, не забывайте колоть антибиотики. Каждые четыре часа, – напомнил доктор. Фермин улыбнулся Алисии: – Не бойтесь. У доньи Беа, хотя она сегодня и пребывает в воинственном настроении, руки легкие, как у ангела. Поскольку ее сеньор отец страдает диабетом, а эта болезнь не фунт изюма, она колет совсем нечувствительно, чему позавидовали бы бесшумные москиты Нила, или как там называются бестии, которые водятся в тех краях. Она научилась делать уколы в детстве, так как никто в семье не отваживался браться за шприц, и теперь лечит всех нас, включая и меня. А я, должен заметить, пациент непростой, ведь у меня стальные ягодицы, и я ломаю иголки легким напряжением мышц. – Фермин! – воскликнула Беа. Он по-военному отдал честь и подмигнул Алисии: – Итак, моя дорогая вампиресса, вы остаетесь в хороших руках. Постарайтесь никого не покусать. Я же приду завтра. Слушайтесь сеньору Беа и, если возможно, не умирайте. – Сделаю, что в моих силах. Спасибо за все, Фермин. Еще раз. – Не напоминайте мне об этом. Идемте, Даниэль, и не воображайте, что если вы притворились истуканом, о вас позабудут. Фермин удалился, уведя с собой Даниэля. – Ну, вот и ладно, – произнес доктор. – Скажите, как отсюда выйти? – Я вас провожу, – вызвался хранитель. Женщины остались вдвоем. Беа взяла стул и села рядом с постелью Алисии. Та робко улыбнулась с благодарностью. Беа смотрела на нее с непроницаемым выражением. Вскоре в дверь комнаты заглянул хранитель и оценил диспозицию. – Донья Беатрис, если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, где меня найти. Я оставил на полке несколько пледов и лекарства с инструкциями врача. – Спасибо, Исаак. Спокойной ночи. – Что ж, спокойной ночи. Алисия, доброй ночи, – церемонно проговорил хранитель. Его шаги, удаляясь, прозвучали в коридоре. – Как будто меня тут знают все, – заметила Алисия. – Да, кажется, что вас знают все. Жаль, что никто толком не представляет, кто вы на самом деле. Алисия кивнула, снова выдавив смиренную улыбку, которая опять не нашла отклика у Беа. Напряженная пауза вылилась в долгое тяжелое молчание. Алисия рассматривала стены, уставленные книгами от пола до потолка. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Беа. – Можно узнать, чему вы улыбаетесь? – спросила та. – Мне снилось, будто я поцеловалась с очень красивым мужчиной и не знаю, кто он такой. – Вы имеете обыкновение целоваться с незнакомцами или позволяете себе шалости только после наркоза? Ее тон был едким и злым, слова разили, как кинжалы, и Беа пожалела о них тотчас, едва они сорвались с языка. – Простите, – пробормотала она. – Не извиняйтесь. Я заслужила, – отозвалась Алисия. – До приема антибиотиков осталось чуть более трех часов. Может, вы поспите немного, как советовал доктор? – Сомневаюсь, что засну. Я боюсь. – Я думала, что вас нельзя напугать. – Я хорошо притворяюсь. Беа собиралась что-то сказать, но промолчала. – Беа! – Да? – Я знаю, что не имею права просить прощения, но… – Не стоит сейчас об этом. Вам не за что просить у меня прощения. – А если попрошу, вы меня простите? – Ваш друг Фермин любит повторять, что тот, кому требуется прощение, пусть сходит на исповедь или купит собаку. И на сей раз я с ним полностью соглашусь, тем более что он меня не слышит. – Фермин – мудрый человек. – У него свои причуды. Но я не собираюсь его выдавать и вовсе не хочу вас утомить. А теперь поспите. – Можно взять вас за руку? – спросила Алисия. Поколебавшись мгновение, Беа все же приняла ладонь Алисии. Надолго установилась тишина. Алисия закрыла глаза, ее дыхание замедлилось. Беа смотрела на удивительное создание, внушавшее ей одновременно сочувствие и страх. Вскоре после того как Алисию привезли и она еще пребывала в забытьи, доктор осматривал пациентку, а Беа помогала ему раздеть ее. И ужасное зрелище зарубцевавшейся раны, обезображивавшей бок, до сих пор не изгладилось из памяти. – Даниэль – счастливый человек, – вдруг произнесла Алисия. – Вы меня провоцируете? – Жену и мать? Я бы не посмела. – Я думала, вы спите, – заметила Беа. – Я тоже. – Болит? – Вы имеете в виду шрам? Беа не ответила. Алисия по-прежнему лежала с закрытыми глазами. – Немного, – созналась она. – Анестезия притупляет боль. |