Книга Идеальное отражение, страница 26 – Дмитрий Казаков

— Кто-то шлёпает нам навстречу, — сообщил я. — Приготовимся на всякий случай.

Синдбад хмыкнул, и мы улеглись на бережку, под прикрытием нескольких здоровенных валунов. Прошло минуты три, и к переправе вышли трое сталкеров — судя по отсутствию знаков различия, из вольных ходоков. Все в шлемах, с застёгнутыми масками, поэтому узнать их сразу я не смог.

Так что на всякий случай прицелился и палец положил на спусковой сенсор.

Трое остановились, принялись вертеть головами, а затем неожиданно разбежались в стороны и залегли. Неужели заметили опасность, которую не вижу я, хотя бы того же технокракена в глубинах Припяти?

При воспоминании об императоре гидроботов мне стало жарко.

— Эй! Вы, там! — донеслось с другого берега, и стало ясно, какую именно опасность засекли коллеги.

Нас с Синдбадом.

— Да, мы тут! — ответил я. — А вы кто?!

Этикет отношений двух групп сталкеров, что сошлись в узком месте — это вам не китайские церемонии, это куда более практично. Главное — выжить, а на втором месте стоит задача не уронить собственный авторитет крутого и бесстрашного парня. По крайней мере, так размышляет большинство, я же насчёт авторитета стараюсь не заморачиваться.

— Я — Вихрь! — ответили мне с другого берега.

Понятно, как эти парни нас засекли — Вихрь проводник, как и я, и уступает мне не очень сильно.

— А я — Лис. — Я поднялся в полный рост и махнул рукой.

— Лис? — Мой манёвр повторил один из сталкеров на том берегу. — Я же видел тебя сегодня в Тушинском лагере?

Ага, значит, дубль отправился в столицу — похоже, коррозия не до конца сожрала его мозги. Непонятно только, зачем он засветился на одной из самых посещаемых баз московской локации.

— Как видишь, я тут, — я пожал плечами. — Ну что, кто первый идёт?

— Ваша очередь, — и Вихрь сделал широкий жест.

Мы с ним несколько раз пересекались, единожды даже работали вместе, водили по Старой Зоне партию учёных, и я знал, что этот порывистый, под стать прозвищу парень не склонен к подлым поступкам.

— Пойдём, — сказал я Синдбаду. — Вежливые люди встретились, нас пропускают.

Когда мы шагали по переправе, я подозрительно глянул в сторону торчавших из реки «кораллов», надеясь, что они окажутся мороком и исчезнут. Но нет, они даже потянулись к нам, а струи желтоватого дыма стали гуще, поползли над водой, подобно толстым червякам.

Вот пакость, она ещё и на людей реагирует.

— Привет, Лис, — сказал Вихрь, когда мы очутились на твёрдой земле. — А я был уверен, что ты в Москве.

— Скоро буду, — пообещал я. — Что у тамбура? Рапторы не топчутся?

— Одного видели, но он какой-то подраненный и квёлый, похоже, не до конца ещё восстановился. Ну, бывай здоров, — Вихрь кивнул, и трое сталкеров затопали через Припять к левому берегу.

Судя по тяжёлым рюкзакам, парни прогулялись по Пятизонью не зря.

Я только отвернулся от реки, когда ночной мрак разорвала зеленоватая вспышка, прочертившая небосклон. Вслед за ней появилась вторая, и по облакам поплыли струи изумрудного свечения, похожего на северное сияние.

— Пульсация? — озадаченно спросил Синдбад. — Очень не вовремя…

— Ничего, успеем, — сказал я, давая максимальную нагрузку на зрительные импланты.

Поднимающийся над руинами АЭС, подпирающий небеса столб тамбура вращался куда быстрее, чем обычно, и именно от него расползались по небесам мертвенно-зелёные сполохи. А это означало, что близится пульсация — явление непредсказуемое, опасное, а по последствиям сравнимое с извержением полудюжины вулканов, которое вдобавок сопровождается землетрясением и цунами.

Во время пульсации в тамбур сунется только самоубийца, но у нас ещё оставалось время, чтобы пройти через гипертоннель, выскочить с другой стороны и убраться из зоны поражения.

Но, чтобы воплотить этот план в жизнь, следовало поспешить.

Мы шустрее зашевелили конечностями, не забывая поглядывать по сторонам — тут, около атомной станции, всегда есть шанс наткнуться на агрессивно настроенных чугунков, а то и на свеженькую ловушку.

— Твою мать! — воскликнул Синдбад, когда столб торнадо окутала паутина грандиозной молнии, и в первый момент я не понял, что именно вызвало столь бурные эмоции у моего спутника.

А затем увидел, как метрах в ста от нас, прямо на дороге к тамбуру, одна за другой возникли пять фигур: в чёрных боевых костюмах, с «мегерами» в руках, с пламенеющими даже в ночной тьме оранжевыми крестами на рукавах и на налобниках шлемов.

Бойцы Дьякона! Их ещё тут не хватало!

— Быстрее, в сторону! — крикнул я, надеясь, что праведники не очухались и нас ещё не засекли.

Но оказалось, что это не так.

Нас не просто заметили, а ещё опознали как врагов, и одна из «мегер» выплюнула заряд картечи. На наше счастье, у её хозяина после переноса слегка мутилось в голове, и поэтому он не смог взять прицел. Бетонная плита, валявшаяся на обочине, покрылась трещинами, а мы остались невредимы.

Я шлёпнулся наземь, перекатился в сторону и принялся стрелять, надеясь, что Синдбад безо всяких подсказок сообразит, что ему делать. Он не подвёл, сиганул в другую сторону, и «карташ» в его руках заплевался огнём, посылая пулю за пулей в сторону сектантов.

Один из них даже пошатнулся, и я было обрадовался, что число наших противников уменьшится. Но выяснилось, что всё не так — из-за груды обломков медленно выехал покорёженный раптор и покатил в нашу сторону.

— Твою мать, у них мнемотехник с собой… — протянул я, вытаскивая гранату и активируя её.

Бросок мой оказался точен, и облако раскалённой плазмы поглотило двигавшего к нам чугунка. Когда оно исчезло, открылся чёрный остов биомеха и полное отсутствие людских трупов.

Праведники, чтоб их всех вспучило, успели укрыться!

Положение, откровенно говоря, складывалось аховое — дорогу к тамбуру бойцы Дьякона перекрывали намертво. Но самое поганое — нам некуда было отступать, сунься мы на переправу, нас постреляют, как мишени в тире, рвани налево, к насосной станции, или направо, к пристаням, это ничего не изменит, всё равно мы на полуострове, выход с которого в руках врага.

Если только броситься в Припять, надеясь на милость гидроботов и их императора.

Но это только в крайнем случае.

Я сменил позицию, и вовремя — то место, где я только что лежал, обстреляли из нескольких «мегер» одновременно. Пристрелялись паскудники крестопламенные или просто решили бить по площадям, надеясь, что рано или поздно попадут.

«Что делать будем?» — спросил меня Синдбад через М-фон.

«Пока не знаю, — ответил я. — Ждать, пока нас пульсацией не затянет в торнадо».