Онлайн книга «Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов»
Самира свела брови и сказала: – Магнус, иди поговори с ней. – А чего я-то? – Уж больно свирепо Мэллори кромсала воздух ножами. – Потому что заодно исцелишь ей ногу. – Вот вечно с Сэм не поспоришь! – А я пока подумаю, что делать с дверью. По-моему, не очень справедливое разделение труда, но я послушался и пошел. Джек парил рядом, восклицая: – Ах, Норвегия! Есть что вспомнить! Ах, гора мертвых великанов! Есть что вспомнить! Я на всякий случай встал подальше от ножей. – Эй, Мак, исцелить тебе ногу? Она глянула на меня исподлобья: – Ага, давай. Сегодня у нас День Исцеления Дурацких Ран. Я присел рядом и положил руки на ее ботинок. Она ругнулась, когда я своей летней магией ставил на место кости. Закончив, я опасливо выпрямился: – Ну, ты как? – Так ты ж типа меня исцелил, забыл уже? – Да я не про ногу. – И я махнул в сторону поля с мертвыми великанами. Мэллори нахмурилась: – Другого способа я не видела. А ты? Если честно, я тоже. Почему-то я не сомневался, что нам было предначертано использовать точило именно так. Такова воля богов, или вирд, или это у скандинавских норн такое извращенное чувство юмора. В общем, так или иначе нам ничего не оставалось, кроме как проплыть полмира, ценой неимоверных жертв добыть серый булыжник и потом с его помощью натравить друг на друга девятерых олухов. – Ни Сэм, ни я не смогли бы, – признался я. – Решительные действия – это по твоей части, Фригг правильно сказала. Джек кружил рядом; его клинок дрожал и повизгивал, как ручная пила. – Фригг? Ой, да ну ее, не люблю я Фригг. Уж очень она спокойная. И отстраненная. И еще… – Фригг – моя мама, – проворчала Мэллори. – А, в смысле Фригг! – воскликнул Джек. – Ну, она-то классная! – Я ее ненавижу, – уточнила Мэллори. – Боги, и я! – сочувственно прогудел Джек. – Джек, – вмешался я, – давай ты слетаешь, посмотришь, как дела у Сэм. Может, посоветуешь ей что-нибудь насчет этой двери. Или споешь. Ей точно понравится. – Да? Круто! – И Джек молнией устремился петь серенады Сэм. Сэм за это могла бы врезать мне как следует, но не врежет, потому что Рамадан. Так что придется ей быть добренькой. Какой я все-таки злокозненный тип. Мэллори ступила на вылеченную ногу. Вроде бы нога функционировала. Для злокозненного типа я не такой уж плохой целитель. – Да все нормально, – сказала Мэллори. – Просто как-то навалилось все разом. И Фригг, и… это все. Я подумал о Мэллори и Хафборне. Они вот ругаются с утра до ночи. Я совсем не понимаю их высоких отношений. Понимаю только, что они позарез нужны друг другу. Как Хэртстоуну нужен Блитцен. Как моему кораблю нужно быть желтым. Смысла в этом никакого. И никому от этого не легче. Просто так все устроено, и ничего не попишешь. – Это его гложет, – поведал я. – То, что вы все время ссоритесь. – Ну, так он ведь идиот. – И, поколебавшись, Мэллори добавила: – Если, конечно, речь о Гундерсоне. – Спокойствие, Мак, – усмехнулся я. – Заткнись, Бобовый Город. – И Мэллори пошла к Сэм. Возле двери Джек одну за другой выдавал песни, которые, по его мнению, наводили на мысль, как попасть внутрь: «Достучаться до небес», «У меня ключи» и «Прорвись на ту сторону» [62]. – Как насчет «Может, наконец, заткнешься»? – вздохнула Сэм. – Может, наконец, заткнешься… – задумчиво повторил Джек. – Это не Стиви Уандер часом? – Ну что, ребята, как дела? – бодро осведомился я. Потому что пора уже было вмешаться. Придушить волшебный меч, вероятно, мудреное дело, но у Сэм бы получилось. – Да никак, – бросила Сэм. – Замка тут нет. Петель тоже. И скважины нет. А Джек не хочет резать железо. – Но-но, – оскорбился Джек. – Эта дверь – подлинный шедевр. Поглядите, как искусно сработана! И я уверен, тут не обошлось без волшебства! Сэм закатила глаза: – Будь у нас дрель, мы бы просверлили дырку, а я превратилась бы в змею и проползла бы внутрь. Но раз дрели у нас нет… – А вы не пробовали развести створки? Это спросил женский голос. И доносился он из пещеры. Мы все так и подскочили. Голос звучал совсем близко, как будто женщина стояла по ту сторону двери, приникнув ухом к железной створке. Джек затрепетал и засиял: – Она говорит! О, прекрасная дверь, говори еще! – Я не дверь, – отозвался голос. – Я Гуннлёд, дочь Суттунга. – О, – сразу сник Джек, – какая жалость. Мэллори прижалась губами к двери и заговорила: – Вы дочь Суттунга? Вы, наверное, стережете узника? – Нет, – ответила Гуннлёд. – Узник – это я. То есть узница. Я сижу здесь взаперти одна-одинешенька вот уже… Ох, я сбилась со счета… Века? Годы? Которые из них дольше? Даже при отсутствии Хэртстоуна язык жестов бывает на удивление полезен. Я повернулся к друзьям и прожестикулировал: – Ловушка? Мэллори хлопнула себя ладонью по лбу, как бы говоря: «Вот дурак!» Или: «Совсем уже!» «Выбора нет», – знаками ответила Сэм. И обратилась к узнице: – Мисс Гуннлёд, а там у вас нет какой-нибудь задвижечки? Или рычажка, чтобы потянуть? – Будь у меня задвижечка или рычажок, эта пещера не была бы мне темницей. Уж мой отец обо всем позаботился. Они с дядей Бауги просто дергают дверь, и все. Но у них-то есть великанская сверхсила, и к тому же их двое. А среди вас нет парочки обладателей великанской сверхсилы? Сэм смерила меня оценивающим взглядом: – Боюсь, что нет. Я показал ей язык. – Мисс Гуннлёд, а мед Квасира случайно не у вас? – Еще чуть-чуть осталось, – сообщила великанша. – Большую часть давным-давно украл Один. – Тут она вздохнула. – Он был такой очаровашка! Я его тогда впустила, за это отец и посадил меня под замок. Но мед есть еще на донышке одной из чаш. Мой отец очень дорожит этим медом. А вы его хотели заполучить? – Это было бы круто, – признался я. Мэллори пихнула меня локтем в ребра. – Если бы вы помогли нам, мисс Гуннлёд, мы с радостью освободили бы вас. – Как мило с вашей стороны, – ответила узница. – Но боюсь, это невозможно. Отец и дядя связали мою жизнь с этой пещерой. Это часть моего наказания. Если я замыслю бежать, мне грозит гибель. |