Книга Жнец у ворот, страница 68 – Саба Тахир

– Нет, это начало девиза ее клана, – отвечает Харпер. – «Всегда побеждать».

Да, конечно!

– Надо посмотреть реестр умерших в Дельфиниуме, – говорю я. – В Империи не так много татуировщиков. Узнай, умер ли кто-нибудь из них в Дельфиниуме примерно в это время. Чтобы сделать татуировку, ей пришлось раздеться, а она никогда не оставила бы в живых того, кто видел ее нагой.

Стук в дверь отвлекает меня от планирования. На пороге появляется светловолосый капрал из плебеев и лихо салютует мне.

– Позвольте доложить, я капрал Фаврус, принес рапорт из гарнизона, – взглянув на мое мрачное лицо, он поспешно продолжает: – Вы приказывали доставить вам рапорты из всех северных гарнизонов за последний месяц, сэр.

Да, теперь я вспоминаю. Карконы в районе Тиборума вели себя слишком уж тихо, и я хотела узнать, что они замышляют.

– Подожди снаружи.

– Я могу принять рапорт, – говорит Авитас. – К тебе там целая очередь с докладами о более важных вещах, о союзниках и врагах Маркуса. Появиться сейчас во дворе для небольшой тренировки – не самая плохая идея. Возьми свой боевой молот, напомни им, кто ты такая.

Я хочу сказать ему, что слишком устала для тренировок, но тут вспоминаю слова, которые однажды сказал Квин своему внуку Элиасу: «Когда ты чувствуешь себя слабым, обращайся к полю боя. В битве ты найдешь силу и вернешь свою доблесть».

– Да, пожалуй, небольшая тренировка мне не помешает, – говорю я. – А еще мне нужны разведданные. Харпер, ты единственный, кому я могу это доверить! Сделай это быстро! Когда сюда прибудет Керис, все станет куда сложнее.

Авитас выходит, мгновение спустя входит Фаврус и начинает, запинаясь, отчитываться передо мной о положении дел с карконами.

– Они по большей части удалились в свои горы, Сорокопут. Было несколько спонтанных столкновений, но более ничего необычного. Из Тиборума слышно лишь о паре небольших набегов на предместья города.

– Подробности, – приказываю я, хотя едва слушаю его. Мой мозг занят сразу десятком куда более важных задач.

Он отвечает не сразу. Я поднимаю на него глаза как раз вовремя, чтобы отметить беспокойный взгляд в сторону, прежде чем он начинает описывать стычки в обычной терминологии – сколько погибло наших, сколько убито врагов, сколько было нападавших…

– Капрал Фаврус, – я привыкла к более детальным отчетам. – Вы можете мне рассказать, какие оборонные меры были приняты, что оказалось эффективным, а что не сработало?

– Я не подумал, что это может быть важным, Сорокопут… Командир гарнизона сказал, что застрельщики не имеют значения…

– Все, что имеет отношение к нашим врагам, имеет значение, – отрезаю я. Мне ненавистна мысль, что придется доложить центуриону об оплошности этого парня, но он, в конце концов, Маска и Черный гвардеец. Он должен лучше знать свои обязанности. – Если мы чего-то не знаем о карконах, это может стать причиной нашего поражения. Скажем, мы все считали, что они мирно сидят вокруг костров и отправляют свои нечестивые обряды под руководством колдунов. А они в это время переживали голод и войны, которые вынудили их собрать огромный флот и отправиться опустошать наш главный портовой город.

Фарвус, ужасно бледный, коротко кивает.

– Прости, Сорокопут. Конечно. Я сейчас же отправлюсь уточнить детали о застрельщиках.

Я понимаю, что он просто мечтает уйти, но инстинкт велит мне задержать его. В нем есть что-то странное. Я достаточно времени пробыла Маской, чтобы научиться слушать свой внутренний голос, когда он меня о чем-то предупреждает.

Я внимательно оглядываю капрала, который остается каменно-неподвижным, только по вискам его катится пот. Странно, учитывая тот факт, что в моем кабинете достаточно прохладно.

– Свободен, – я машу рукой, позволяя ему идти и притворяясь, что не заметила его волнения. Я все еще размышляю о нем по дороге на тренировочный двор. Гвардейцы уступают мне дорогу, смотрят настороженно. Я выхватываю молот из перевязи и предлагаю кому-нибудь бросить мне вызов. Один из Масок – парень из патрицианской семьи, из клана Раллия, который служил здесь задолго до моего прибытия – принимает мой вызов, и я заставляю себя на время забыть о рапорте Фавруса. Пара хороших тренировочных боев, и, возможно, ответ сам придет ко мне.

Я так давно не тренировалась! Так что почти успела забыть, как прочищает мозги хороший бой, когда во всем мире остаешься только ты и твой противник. Я забыла, как приятно сражаться с теми, кто умеет это делать: с Масками, верными, искренними и хорошо обученными, закаленными уроками выживания в Блэклифе. Я быстро беру верх над патрицием и с удовольствием принимаю благодарность за хороший бой от побежденного. Через час на дворе собирается еще несколько человек – посмотреть, как мы тренируемся. Еще два противника, и больше никто не рискует бросить мне вызов.

Однако мне не дает покоя капрал Фаврус. Я все еще думаю о его странном поведении, когда ко мне через двор подходит гвардеец по имени Алистар. Это один из друзей Харпера, плебей, который прослужил здесь, в Антиуме, уже лет двенадцать. Хороший человек и верный, как говорит Декс.

– Алистар, – капитан останавливается передо мной, удивленный. Я еще никогда лично к нему не обращалась, он не знал, что мне известно его имя. – Ты знаешь капрала Фавруса?

– Конечно, Кровавый Сорокопут. Он новичок в Черной гвардии. Его перевели к нам из Серры. Тихий немногословный солдат.

– Проследи за ним, – приказываю я. – Я хочу знать о нем больше. Ни одна деталь не будет лишней. Особое внимание обрати на его связи с северными гарнизонами. Он упомянул тут карконских застрельщиков, но… – Я подозрительно качаю головой. – Я уверена, он чего-то не договаривает.

Алистар отбывает исполнять мой приказ, а я нахожу у себя в кабинете личное дело капрала Фавруса времен прошлого Кровавого Сорокопута. Меня удивляет факт, что, похоже, в лице капрала я нашла самого скучного солдата, когда-либо служившего в Черной гвардии. Сказать о нем решительно нечего. И тут моя дверь распахивается, и вваливается Сильвио Раллиус. Его темная кожа кажется серой от волнения.

– Кровавый Сорокопут, командир, – выдыхает он, – прошу тебя, скорее идем во дворец. Император – у него там что-то вроде припадка – он бился и кричал на кого-то, кого никто другой не может видеть. А потом он отправился в покои Императрицы.

Ливия! Я бросаюсь бежать, не тратя слов. Когда я добираюсь до покоев своей сестры, где в дверях стоит на страже Фарис, то едва могу дышать.

– Император там, внутри, – говорит Фарис сдавленным голосом. – Сорокопут, у него не припадок, он просто… просто…

– Ты на грани предательства, лейтенант Канделан, – обрываю его я. Небеса, он что, не знает, какое наказание полагается за подобные речи? Другие стражники могут его услышать, передать его слова врагам Маркуса. А еще во дворце есть рабы-книжники, которые могут быть подкуплены Комендантом… И что тогда будет с Ливией? – Все императоры порой бывают… слишком возбуждены. Ты просто не знаешь, какова тяжесть короны. И никогда не поймешь этого. Власть Императора – тяжкое бремя.