Онлайн книга «Мир»
|
– Я-то да. А какое лично Вам дело до столицы? – Не хочу децентрализации власти в Альянсе. Нельзя давать обезьяне в каждую лапу по камню. – Так значит, оружие. Тем более необходимо сообщить Харгену. – Пока это лишь подозрения, но каков будет его ответ? Ирмандильо не вчера был собран, раз уже научился фальшивить так, что сам себе верил: – Это только ему решать. Он пришлет спецотряды для выяснения обстоятельств. – Он пришлет сюда волну магнетара. Алливейцы ценны для Зури, но эти шчеры слишком опасны. А теперь представь, если здесь на самом деле ничего такого и нет? Надо проверить. Мы быстро. Туда-обратно, одна нога… – У меня уж и так одна нога. – Видишь – мой план работает на опережение. Ирмандильо… Ирмандильо, я в шаге от того, чтобы оглушить тебя, обездвижить и уйти одному. – Ладно. Вот, – робот протянул синтетику глоустер. – Я зажимаю сенсор предохранителя и, не отпуская, передаю Вам оружие из рук в руки. Так оно регистрирует нового владельца. Стрелять по шчерам оказалось куда опаснее, чем не стрелять: к такому выводу пришел Тарталья, соглашаясь уступить Эйдену. Они пошлепали дальше по болоту. Гломериду впереди затягивало в трясину. – Быстрее, – подгонял Эйден хромого напарника. – Еще полчаса, и не взлетим. – Мы разве собираемся взлетать? Зачем? – Ну, как же. Лучший способ попасть к пауку – притвориться мухой и пожужжать вокруг. – Это мокрица. И что, если нас обстреляют, приняв за насекомых? – Если и так, то не сильно. Они едят эзеров живьем. Все клинкеты были нараспашку, будто корабль тщательно обыскали. Мелкие вещи в каютах валялись на полу, но повреждений корпуса или разбитых приборов они не увидели. Аварийное освещение в коридорах горело ровно. Значит, корабль не терпел крушения, но посадка была незапланированной. При мысли об этом непонятное, но тревожное ощущение вновь лизнуло синтетика. Язык ибрионца щелкал непрерывно, и на его кончике сконцентрировалась досада: здесь нет следов. Еще точнее: отсюда тщательно убрали все следы. Озарение вспыхнуло одновременно с окликом Тартальи. – Здесь труп! – раздалось с мостика, и Эйден поспешил на голос. У стены, под штурвалом, белоснежный плед накрывал тело. Худое, по очертаниям женское. Эйден взялся за край савана и сжал его в руке, неспособный откинуть, чтобы заглянуть внутрь. Запах крови мешался с горько-пряным оттенком. Спокойно. Она не могла… не может управлять звездолетом такого класса. Хотя с чего ты взял, что это именно пилот? – Что-то у меня… – донесся голос Ирмандильо. – Что у меня с сердцем? Или не у меня? Да она же выше этой. Точно. Дыши ровно. Хоть как-нибудь дыши! – Что происходит? – полицейский оседал на колени, желтея. Эйден откинул покрывало с лица Чесс. – Ничего. Он посмотрел в серое лицо Ирмандильо и услышал, как беснуется кровь в его собственных ушах. Кровь, что стыла целую минуту. Он повторил: – Ничего. Выйди наружу, отдышись. И там какие-то звуки… Проверь. Ирмандильо вышел, качаясь, а синтетик кинул саван на лицо девушки. Вот тебе и генеральная репетиция переключения реле. Вот и пробный тест, который он провалил: даже несмотря на вирус, его чуть не убили мысли о ее смерти. А незнакомка и правда была пилотом. Бранианкой. Ножевые ранения, свернута шея… Странно: если это шчеры, почему бережно накрыли? Если эзеры… тем более. Эйден прислушался. Он действительно обратил внимание на звук, но не снаружи, а из каюты в конце коридора. Видимо, пауки держали за правило обходить территорию парой. Выстрел в потолок – глоустер работает. Наверняка второй шчер давно приготовился и ждал, чтобы напасть: роботы наделали достаточно шума на мостике. Не было смысла тихариться. Синтетик распахнул первый клинкет – никого. Все так же вещи раскиданы, все так же ничего личного. Одноразовые гаджеты, одноразовая посуда, одноразовое все. Дверь второй каюты поддалась навстречу удару, и робот прокатился внутрь по инерции. По нему пробежали худые длинные ноги. Скорпион! Перебирая ребро за ребром, клешни перекатили робота по полу до самого окна. Эйден выстрелил, но не попал в шчера. Чудо, что в себя не попал, кувыркаясь. Скорпион развернулся, и синтетик пригнул голову, ожидая удара хвостом… …которого не последовало. Ложноскорпион, черт побери! И он развернулся, только чтобы удрать от одураченного робота в коридор. И схватить-то его было не за что: безобидные твари бесхвосты. Эйден дважды выстрелил ему вслед, с потолка рухнул и заискрил силовой кабель, но шчер смотался невредимый. Вот же дьявол! Как можно было так проколоться? Поскальзываясь на белесой слизи, синтетик выбежал в коридор. Топот ног по внутренней обшивке шустро удалялся. Во внешнем шлюзе Эйден ухватил движение и свой последний шанс выстрелить. Слизь! Он поскользнулся на пороге и промахнулся снова. На свое счастье промахнулся. – Осторожно! Это я, – с трапа в шлюз заглядывал Ирмандильо с поднятыми руками. Это его синтетик принял за беглого шчера. – Видел его? Полицейский шагнул на борт, потирая запястье. – Видел. Только ухватил его за клешню покрепче, как сам заработал вывих. – Куда он побежал? – На юго-запад относительно бета-звезды. – А дальше? – Я не заметил. Поспешил на корабль: шчер был ранен, он всего меня забрызгал кровью. Разумеется, я решил, что ранение зеркально, и Вы… – Нет, – отмахнулся имперец. – Он был не диастимаг. – Как так? Но моя рука! – Ирмандильо, ты просто вывихнул ее. Потому что ты толстый и неуклюжий. – У меня «зачет» по ближнему бою. И я настаиваю… – Время! Мокрица тонет, – аргумент и болотная тина на трапе положили конец препирательствам. Гломерида с трудом поднялась из трясины. Зеленая жижа вперемешку с клочками паутины капала с ее ножек-шасси. Мокрица летела над верхушками деревьев, перебирая краями сегментов. Неслышно, как скат в океане. Иногда она задевала высокие кроны, и ветки, листья, птицы сыпались на ее пути. 22. Глава о ловле на живца Ирмандильо косился на Эйдена из-за штурвала. Синтетик высматривал сгустки паутины и не обращал внимания на труп у своих ног. Настолько, что Тарталья опасался, что император вот-вот наступит на мертвеца. Топчась рядом, он то и дело задевал ботинками саван – там, где разметались серебряные волосы. Эйден даже не оттащил пилота в сторону. Полицейский был, может, неуклюж, но не туп: убийство фрина в перевале – это раз, и холодное пренебрежение к человеку, пусть мертвому – это два. Словно магнит, аварийно-красная радужка притягивала мысли Ирмандильо. |